Витюля ушёл, а Юля села посреди стадиона и заплакала. Витюля прав, говорить с ней не о чем. Жалкая трусиха. И нет ей прощения.
Кто-то осторожно обнял её за плечи.
– Софийка?
– Мы уже сходили в гости. У меня бума-бумики есть, чтобы ты не грустила.
Софийка выдула на подругу целое стадо мыльных пузырей.
– Не помогут, – обречённо сказала Юля. – Хуже меня нет никого на всём белом свете.
– Никого хуже? – не поверила Софийка.
– Правда-правда. Вот и Витюля так думает.
– Ничего я не думаю, – пробурчал за её спиной Витюля.
Юля подскочила:
– Ты вернулся?
– Бумайоки друзей не бросают.
– Я больше не промолчу, не струшу теперь ни за что, – протараторила Юля.
Витюля неопределённо кивнул: мол, посмотрим.
– Пора нам составить кодекс бумайоков, – серьёзно заявил он.
– Ко-декс? – испугалась Софийка.
– Наши правила, или принципы. Знаете, как у самураев – бусидо?
Ни Софийка, ни Юля ни о каком бусидо не знали. И о самураях имели весьма отдалённое представление.
– Бусидо – это «Путь воина», – просветил девочек Витюля. – Правила поведения настоящего самурая, японского воина. А мы напишем «Путь бумайока».
– Здорово! – одобрила Софийка. – Только мы должны вместе его писать, а сейчас Лизы, Ярика и Тима нет.
Витюля согласился, поэтому к составлению кодекса приступили вечером, когда шестеро бумайоков собрались в чате.
«Бумайок умеет придумывать весёлые истории», – начал Ярик.
«Бумайоку не бывает скучно», – отозвался Тим.
«Бумайок не сидит без дела», – подключилась Лиза.
«Бумайок – настоящий друг и всегда придёт на помощь», – прилетело от Софийки.
«Бумайок не обижает слабых», – написал Витюля.
И тут же добавил:
«Никого не обижает».
Юля думала дольше всех и наконец отправила:
«Бумайок – не трус, и если кто-то ведёт себя некрасиво, бумайок не побоится сказать об этом».
Глава пятая. Скамейка
Сидеть одной на скамейке в день своего рождения – хуже не придумаешь. Накануне Юля мечтала о том, что позовёт бумайоков есть «Конопатик», они надуют кучу бума-бумов, будут прыгать, беситься, переворачивать вверх дном всю квартиру. А почему бы и нет – день рождения всё-таки. Можно устроить хотя бы малюсенький переворот и стать в доме главной.
Юлина мама заранее взяла на работе отгул, чтобы спокойно испечь торт, как она выразилась. Но никакого спокойствия не получилось. И торта тоже. Маму срочно вызвали на работу: в больницу поступил сложный пациент. Юля, конечно, понимает, что работа у мамы серьёзная, а пациенты ей словно дети родные. Это тоже мамино выражение. Они и есть дети, мама в детской городской больнице работает. Понимать-то Юля понимает, но угораздило же этому пациенту поступить именно сегодня. Плохо он с Юлей поступил, очень плохо.
Мама теперь нескоро вернётся. И папа из своего банка раньше восьми вечера не придёт. А если бы и пришёл, печь «Конопатик» он не умеет, и угощать гостей Юле совершенно нечем.
– Нет угощения, нет и дня рождения, – произнесла вслух Юля и грустно поплелась во двор. В Юлиной голове сплетались первые в её жизни стихотворные строки:
Не только Ярик стихи сочинять умеет. Но радости от этого мало. Праздник испорчен, в гости она никого не позовёт, да и не надо никому знать о её празднике. Правда, кое-кто знает. Лиза! Почему она до сих пор её не поздравила? Неужели забыла? Юля неотрывно глядела на свой телефон, и от этого ей становилось ещё грустнее. Забыла! Лучшая подруга забыла про её день рождения. А вот и Софийка с Марсей.
– Ты сегодня странная, – заметила Софийка.
– Ещё бы! – вырвалось у Юли. – Сегодня…
Нет! Она твёрдо решила молчать и ничего не скажет ни Софийке, ни остальным бумайокам. Но непослушные слова рвались наружу.
– Сегодня день…
Нет! Заклейте же ей кто-нибудь рот скотчем! Юля сжала губы до боли, но это не помогло.
– Какой день? – Софийкино любопытство разгоралось.
– Сегодня День зелёной скамейки! – сказала Юля и сама удивилась своей выдумке.
Софийка провела по скамейке рукой:
– Это не просто скамейка. Это заколдованная лягушка. Особенная. Она вместо «ква-ква» говорила «вак-вак». И за это её заколдовали.
– «Вак-вак» и «ква-ква» похожи друг на друга, никто бы не разобрал, – усомнилась Юля.
– Злая жаба разобрала. Она тоже хотела говорить «вак-вак», но умела только «ква-ква».
– И была она злющей-презлющей…
– Страшной-престрашной…