И любовь моя, потому что… Потому что.
— Не будь нетерпеливой, это не элегантно. Мы будем на месте через три часа, — он устраивается поудобнее на своем сиденье, его темные волосы оттеняют его глаза.
Я вздыхаю, потому что мне кажется, что я постоянно это делаю, когда нахожусь рядом с Картером. Мы летим уже четыре часа и я не знаю, сколько еще смогу выдержать, сидя рядом с ним.
— Возможно, ты и победил, Картер, но не думай, что я когда-нибудь полюблю тебя. Я буду ненавидеть тебя всю оставшуюся жизнь, — обещаю, глядя в окно, как будто только что рассказала ему о своем дне.
Он смеется. Злобным смехом.
— Мне не нужно, чтобы ты любила меня, моя прелесть. Ненависть — это все еще чувство и оно горит дольше, чем любовь. Я приму все, что ты захочешь дать. Не волнуйся, — говорит он, дотрагиваясь до моих волос, прежде чем сорвать с меня белый бант. — И тебе лучше перестать носить это. Что за человек Грейвс, если позволяет тебе носить детские аксессуары? — Картер возмущается и бросает мой бант на пол.
Это было от него. Почти каждый лук, который у меня есть, принадлежал мне, был от него. Слезы застилают мне глаза и я отвожу взгляд, сжимая челюсти, чтобы не расплакаться. Я не буду плакать перед этим чудовищем-мужчиной.
— И поздравляю. Мы женаты, — бодро объявляет он, и я не могу удержаться, чтобы не вытаращиться на него.
О чем, черт возьми, он говорит?
Должно быть, мои глаза что-то передают, потому что он поясняет:
— Я кое-что подготовил. Ты больше не Грейвс, твоя фамилия Вандерсон. Эсмерей Вандерсон.
— Нет, — слово слетает с моих губ как шепот.
Он кивает, его глаза блестят от удовольствия.
— Да.
Нет. Он не понимает. Грейвс было для меня спасательным кругом, напоминанием о том, что моя жизнь не была ложью, что я действительно обрела свободу и встретила мужчину, которого люблю. Если бы Кай был тем, кто хотел, чтобы я больше не имела с ним ничего общего, я бы не сопротивлялась, но это... Он отнял у меня все, и он этого не осознает.
Или осознает и именно поэтому он это делает.
Мой разум воспринимает это как последнюю ниточку, связывающую меня с Каем, которая была безжалостно оборвана, когда это было единственное, что позволяло мне дышать. Это так больно, как будто кто-то сжигал меня заживо, снимая слои моей кожи медленными движениями, стремясь свести меня с ума от невыносимой боли.
Я официально ушла из жизни Кая и он тоже ушел из моей. Как бы мне не было больно, это тоже правда. Единственное, что я могу сделать — это сохранить его в памяти и со мной все будет в порядке.
Я переживу это.
Чья-то рука крепко сжимает мой подбородок, заставляя меня повернуть голову в сторону Картера. Он весь кипит, его ноздри раздуваются, когда он тяжело дышит мне в лицо, глаза горят.
— Ты не будешь плакать из-за другого мужчины у меня на глазах, иначе я сделаю нечто большее, чем просто буду угрожать его жизни, — он стискивает зубы, выглядя как голодный волк, готовый наброситься на еду. — Не испытывай меня, моя прелесть.
Я даже не осознавала, что плачу. Вытерла слезы с лица ладонями, избавляясь от любых признаков того, что я плакала, прежде чем изобразить на лице улыбку.
Для Картера этого недостаточно.
Он ставит меня на ноги, обхватив за руку и с отвращением толкает вперед.
— Иди в ванную и не возвращайся, пока не будешь выглядеть лучше.
«Пошел ты» хочется сказать мне, но я передумываю.
Я едва заметно киваю головой и от этого движения у меня на языке появляется кислый привкус. Мой разум ненавидит свое тело за то, что оно так предает нас, когда мужчина, стоящий перед моими глазами в дорогом костюме, не заслуживает даже взгляда.
Картер сжимает переносицу своей татуированной рукой и я на секунду останавливаюсь, чтобы посмотреть на него. С самого детства я знала, что Картер привлекательный мужчина: с его татуировками, резкими чертами лица и глубоким взглядом, но чего я тогда не могла разглядеть, так это его одержимости, которая затмевала все хорошее, что у него было.
Это может показаться странным, но когда я смотрю на него, я не вижу ничего человеческого под маской, которую он носит. Он выглядит как человек, но исходящие от него вибрации не из этого мира.
— Если причина, по которой ты все еще здесь, не заставляет тебя склониться над этим креслом, уходи, — требует он спокойным голосом, несмотря на бурю в его глазах.
Я не жду, пока он повторит. Просто разворачиваюсь, и иду в отдельную комнату, закрывая за собой дверь, прежде чем соскользнуть на пол и по моим щекам текут упрямые слезы.
То, чем я жила, было реальным. То, чем я жила, было реальным. То, чем я жила, было реальным. То, чем я жила, было реальным.
ГЛАВА 50
Кай
Прошло два дня с тех пор, как я не сомкнул глаз. Для меня в этом нет ничего нового, но если я думал, что не спать в ее присутствии — это плохо, то в ее отсутствие еще хуже.
Пурпур постоянно лежит на своей половине кровати, когда я прихожу проведать его. Я не знаю, как ему это удается, когда запах черники проникает глубоко в простыни. Он больше не виляет хвостом и не лает. Он просто смотрит на меня блестящими глазами, умоляя вернуть его маму домой.
— Она вернется, — говорю ему, произнося эти слова вслух, что придает мне немного уверенности в том, что она действительно вернется.
Мои глаза слипаются, пока я жду в своем кабинете Алистера, старого приятеля, за которым должок, но я отказываюсь спать. Я не смогу отдохнуть, пока Эсмерей не вернется домой.
Как мой отец говорил мне бесчисленное количество раз, когда ты что-то делаешь, ты также должен отвечать за последствия, и если мои действия навлекли это на меня, то я буду расплачиваться за это до последнего вздоха. До тех пор я не сдамся, пока Эсмерей не скажет мне в лицо, что это был ее выбор уйти.
А пока, ради того, чтобы найти ее, вместо того, чтобы искать причину, по которой она ушла, я поверю, что это никогда не было ее выбором.
В дверь постучали и я даже не понял, что заснул, пока не поднял голову и не увидел Алистера. Я несколько раз моргнул, приветствуя мужчину в полицейской форме, который вошел в мой кабинет, прочистил горло, прежде чем подняться на ноги и пожать ему руку.
— Спасибо, что пришел, — говорю я, чувствуя, как пропадает всякая потребность во сне.
Он кивает, садится на стул напротив меня, достает свой ноутбук и ставит его на мой стол. Алистер приводит в порядок свои светлые волосы, которые и без того идеально уложены, и я пытаюсь удержаться от замечания. В конце концов, он здесь, чтобы помочь мне.
— Согласно общедоступной информации, у него сто двадцать объектов недвижимости, но я почти уверен, что у него есть еще несколько, на случай, если ему понадобится исчезнуть, — объясняю причину, по которой позвал его. — Мне нужно, чтобы ты сказал мне, сколько у него всего этого и где они находятся.