- Что это такое?- закричал Неумойчик,- Это что за русские имперские марши? Вы что - за Россию?
- Разумеется,- ответил Столбовой-Бельский,- мы - за возрождение Российской Империи и осуществление Белого Дела. Что ж вас корёжит-то так, словно одержимого от "Отче наш"? Может, вы всё-таки красные?
- Это провокация!..
- Да, и правда коммунисты пожаловали. Ну, молитесь, красные дьяволята!
- Мы не коммунисты. А вы - агенты имперского влияния Москвы!
- Не коммунисты? А вот у нас другие сведения,- Столбовой-Бельский достал сложенный вчетверо лист,- Итак, Неумойчик Сергей Станиславович, бывший второй секретарь горкома КПСС...
Делегация попыталась сбежать, но молодёжь оперативно перекрыла выход из актового зала.
- Ну, братцы, тут, похоже, одни коммунисты,- развёл руками Столбовой-Бельский, закончив со списком,- Давайте-ка, что-ли, поучим краснопузых уму-разуму.
Достал ногайку и - собственноручно выпорол всех, кто при советской власти так боролся с коммунистической партией, что даже в ней состоял. А таких в делегации было - все!
Как результат, Барон Суббота получил в Чертяевке 0.8% голосов, проиграл выборы и сгинул в направлении Гаити. А бывший второй секретарь республиканского горкома Неумойчик сейчас работает на Радио Свобода и повествует, как он в советское время страдал.
Правда, Столбовому-Бельскому тоже особых пряников не досталось. Епископ Урбанович договорился и с новой властью, выбил из Ватикана финансирование, пригласил финансовым директором иезуита Фрица Оберфёрстера и легендарная физматшкола стала католической гимназией номер 13 имени Игнатия Лойолы. Учителю истории пришлось уйти и даже унести с собой парадный портрет Николая II.
В Дальний он переехал, продав прежнюю квартиру, чтобы было проще работать в харбинских архивах. Здесь он продолжал гнуть прежнюю линию, но патриотических обществ больше не создавал. Называл себя просвещённым монархистом и либерал-консерватором, одевался в сюртук, пошитый по выкройке образца 1910 года и всё свободное время посвящал изучению дореволюционной России и Белого Движения.
Историю он и правда знал невероятно, хотя воззрения на советский период у него были самые презрительные. Не только лояльные власти деятели (их он величал холопами), но и львиная доля несогласных с ней были для него "всего лишь омерзительным продуктом прекращения Империи в тошнотворное болото массового общества". Солженицына он величал стукачом, Шаламова - безбожником и "троцкистской швалью". Поэтому этой неприятной темы он на уроках обычно не касался и все сорок пять минут посвящал либо школьному питанию, либо рассуждениям о табели о рангах, киселёвской земельной реформе, румяных гимназистках и крестьянских кассах взаимопомощи.
К современности он тоже относился с отвращением, новые знамёна и униформу высмеивал, а людей власти считал замаскированными коммунистами. "Символику напополам не заимствуют",- говорил он и считал знаковым, что новая власть никак не отметила 80 лет с начала Первой Мировой Войны.
В невероятное бешенство его приводили новые фильмы, где бравые белые поручики гарцевали в семинарских мундирах со знаками отличия старшего военного фельдшера. "Даже при Сталине лучше снимали!- бушевал он,- Потому что помнили русского офицера!"
- Меня называют ретроградом,- говорил он на известной лекции в ЛВГУ уже в 2002 году,- и спрашивают, почему я считаю книги времён Империи лучше, но не пользуюсь ванной той же эпохи. Начнём с того, что ванны в Империи были, причём не чета нынешним. А что касается книг эпохи высокого имперского модерна - очень хорошо, давайте сравним их с современными. Вот книга "История Швеции" за авторством Ингвара Андерссона. Издана в 1943, русский перевод - 1951 год. Обратите внимание, при жизни этого вашего Сталина. Допустим, я хочу узнать из неё о жизни и делах Карла XII - мне, как русскому, он интересен. Ему посвящены две с половиной главы - конец XXI, XXII и XXIII. На них я могу прочитать о том, какими необузданными сумасбродствами отличались его предки, не знавшие удержу кто в войне, кто в скупердяйстве, как началась Северная война, какие цели были у её участников, как молодой король Карл вёл кампанию, что у него была за армия, какие победы он одержал и в чём были причины его известного фиаско под Полтавой, а также "о том, что было потом". А вот учебник изданный уже в наше время. Целых три автора написали книгу под тем же названием, и хотя история стала на 50 лет дольше, сама книга - почти в полтора раза меньше, плюс в ней ещё куча картинок. Карлу XII здесь посвящена ровно одна куцая главка. И что же я могу узнать о нём и о причинах Северной Войны? "Немногие государственные деятели в нашем сознании так тесно связываются с национальными катастрофами, как Карл XII. В этом и некоторых других отношениях его можно сравнить с Гитлером." Вот и всё! Карл XII - это Гитлер!! А больше ничего знать и не надо... Вот оно какое - образование для холопов!
Не так давно Столбовой-Бельский даже написал целую книгу о том, какой была империя, и какой должна стать Россия. Арий Гипербореевич Дудкин (самый влиятельный философ современной России по версии журнала "Офис" и монахов доминиканского ордена) книгу похвалил и даже сказал, что она может быть полезной для какой-то "консервативной революции". Но, к сожалению, у пламенных патриотов она популярности не получила: слишком суконный язык, обилие цифр и умные рассуждения не годились для людей, которые жили угаром. А ещё в книге не было ни слова о злодействе коварной масонской закулисы, что, конечно, сразу уронило её в глазах целевой аудитории.
Преодолевая презрение, он иногда даже выезжал на какие-то странные "консервативные съезды", где уличал новоиспечённых казаков в неправильном ношении шашки. Но по причине снобизма и образованности, никаких должностей не получил и даже в телевизоре не засветился.
В принципе, его воззрения на мир были цельными, понятными и даже по-своему адекватными. Непонятным оставалось одно: где он ухитрился их нахвататься?
Братьев Мураками он, из-за дедушки Эйтаро, недолюбливал, но из-за дедушки Хиро прощал. А Харуки даже хвалил, - потому что он книги читает.
Разумеется, Рю не мог пройти мимо такого экземпляра. К счастью, любовь потенциальной жертвы к старине позволила и шутку устроить в старинном роде.
Однажды, когда класс пришёл на очередной урок истории и Сергей Владимирович открыл доску, внутри обнаружилась вариация на тему известного народного стихотворения, написанное по чёрной плоскости нестирающимся белым маркером:
"Этот хруст французской булки
В царскосельских переулках
Где корнеты с юнкерами
Бьют холопов сапогами."
Смердяков в передовице
Призывает веселиться
А кто слишком непослушный
Того порют на конюшне
И народные гулянья
И английское влияние
И светлейший Император
Из семнадцатой палаты.
Сергей Владимирович оценил "сию изящную эпиграфику во вкусе Минаева и Шумахера". И сказал, что ежели анонимный острослов не подлец, то он желал бы драться с ним на дуэли - раз уж мы решили вспомнить старину.
На этом месте Рю, надо признаться, струхнул. Потому что несмотря на всю славу японского кэндо, в фехтовании он не разбирался. Единственным оружием в доме было серповидное подобие малайского криса, - причём боевой частью в нём был не тупой клинок, а хитро изогнутая рукоятка. Отец открывал ей пивные бутылки.
Погибать совсем молодым, не узнав женской ласки и не достигнув даже возраста Эвариста Галуа (не говоря о Сиде Вишезе и Курте Кобейне, которые дотянули аж до 27!), ему совсем не хотелось.
Но в тот раз, к счастью, пронесло. Хвала конспирации!
- Мураками - к директору,- начал урок Владимир Сергеевич,- Кстати, с почином. Ты первый ученик, которого вызвали к новому директору. Зовут его Илларион Робертович Ким, постарайся не перепутать. Он образованный человек, полгода в Южной Корее стажировался.
- За что?- удивился Рю.
- Понятия не имею. Просто распоряжение - Мураками к директору. Ты опять что-то натворил. Пора уже привыкнуть.