Им открылась низкая просторная комната с окнами на проспект. Сквозь пыльные окна можно было разглядеть, как суетятся мелкие человечки на площадке перед "Владивостоком". Повсюду - провода, ящики, прочее оборудование и телефонные трубки, всё в космах серой пыли.
- Отсюда прослушивали,- пояснила Аглая,- Или прозванивали, в зависимости от того, что было нужно. Но, как видите, давно не пользовались. Всё в полуразобранном состоянии. Послезавтра техники приедут, соберут. И начнём хулиганить!
- Я что-то и так соберу,- вдруг предложил Харуки.
- Как?
- Тут же всё стандартно.
Рю отошёл к боковому окну, вытер рукавом и стал смотреть во двор, опираясь лбом в холод стекла. Где-то там, между согнувшихся, словно от бесконечного ветра, деревьев - логово БОБРа. Может, вон в том подвале. На синей двери табличка, но прочитать её невозможно. Ну да, маскируются.
А Харуки взялся за дело. Он, конечно, понятия не имел, как работают системы прослушки или там звонков. Просто за годы борьбы с гаджетами и прочими порождениями техносферы он усвоил, что всё, что производит современная цивилизация, устроено по способу детского конструктора. Одно цепляется за другое и даёт третье. Катушка и динамик дают радиоприёмник, к которому можно добавить питание, усилитель и заземление. А вообще-то простейшие схемы уже давно продают готовыми чёрными ящиками... Что внутри - не имеет никого значения, ты просто знаешь, что подать на вход и что получишь на выходе.
- Готово,- говорит Харуки. Аглая склоняется, весьма удивлённая, и даже Рю подошёл посмотреть.
Старший брат смахивает последнюю пыль.
- И как это работает?- спросила ведьма.
- Сначала включаем питание,- Харуки щёлкнул тумблером и на пульте зажглись три тёпло-оранжевых лампочки,- Дальше управляем вот этими клавишами. Эта - "до", дальше "до диез". Верхний ряд - то же самое, на октаву ниже. Ещё выше - ещё ниже. Можно играть "Кузнечика".
Аглая прыснула.
Рю уселся, серьёзный, как маэстро Крейслер перед органом. Он взял "до", потом "до" октавой выше - и заиграл тягучую мелодию, медленную, насколько позволял импровизированный инструмент. Жужжащие ноты ползли по комнате, а четырёхструнный бас-самурай пел, отстукивая ботинком:
Моя злая любовь,
Аун Сан Су Чжи
Обитает в норе
Там, где ежи
Там, где лиса
И даже барсук
Она его кормит
С аметистовых рук.
Говорят, Горбачёв
Изобрёл рыбу-меч
И воды отчизны
Велел ей стеречь
Я не верю ему!
Он всех нас обманул!
Его чудо-девайс
Давно утонул.
А мне бы увидеть
Аун Сан Су Чжи
Там, где закончатся
Все гаражи
Где нету домов
Где стоит её лес
И куда не дотянется
Злобный прогресс.
Аун Сан Су Чжи!
Я спрошу у тебя
Что ты видишь во сне
Во время дождя
Что в моих номерах?
Что в твоей голове?
Я добавлю свою,
И их станет две!
Я плыву по заливу,
С розой в зубах
Ты разбила мне сердце
Растоптала мой страх
Пусть беснуется хунта!
Пусть печальны моржи!
Я буду с тобой,
Аун Сан Су Чжи!
4. Китайский цирк
- Ты должен его зацепить. Чтобы он сидел на крючке и не мог повесить трубку.
- Понял. Точнее не понял, что это за крючок.
- Обычно, это профессиональное. К примеру, военные. Если перед ними кто-то от полковника и выше - мозги выключаются полностью. Остаются рефлексы и приказы. Поэтому в армии приказы всегда чёткие и конкретные. Например, сразу стрелять на поражение в каждого, кто попытаются пройти без красного пропустка. Иначе диверсант наденет генеральские погоны и пройдёт куда угодно.
- Но у нас не армия. У нас цирк.
- Ну и что? Это одно и то же.
Харуки смотрит на бумагу.
- Я всё-таки не понимаю, как это его зацепит.
- Потому что никогда по телефону не хулиганил. И в госорганах не работал. Цепляет, ещё как.
- А кто этот господин Шан?
- Директор цирка. Начинал в Триадах, сейчас деньги через цирк отмывает.
- А скажите,- вдруг спрашивает Рю,- правда, что ваше ведомство доплачивает всяким демократическим изданиям за рекламу? Что, якобы, денег нет, финансирования нет, штаты режут, но спецслужбы всё равно за всеми нами следят. В качестве рекламы. Чтобы молодёжь в спецслужбы шла, а начальство читало газету и радовалось.
- Нет, дело не в этом. Что начальство таких проектов не понимает - это нормально, оно у нас вообще мало что понимает. Проблема такая: подобных проектов оно не просто не понимает - но впридачу и денег на них не даёт. Поэтому стараются без нас. Кто-нибудь из вас слушал когда-нибудь хвалёное Радио "Свобода"?
- Нет...
- Такое ощущение, что они для нас и вещают... Ну да ладно. Так вот - хоть демократическую газету откроешь, хоть демократическое радио послушаешь, там всегда будет примерно одно и то же. Что кого-то убили, кто-то где-то сел, а если никого не убили и не посадили - как расстреливали и сажали при товарище Сталине. Поэтому по хорошему их надо бы переименовать в радио "Золотая воля". Рубрики завести - ну там, "Фраерок" или "Вести у параши". И наконец-то передавать музыку: шансона у нас много. Хотя слушателям всё и так понятно. Всё, что пишут в России о свободе, сводится к тому, что ты сядешь. И место твоё там будет не возле окна, а намно-о-ого ближе к выходу. Так что, дети, хотите свободы - читайте не Солженицына, а Уголовный Кодекс. Он и короче, и познавательней. И старайтесь не нарушать, а если нарушили - не попадайтесь.
- А мы ещё там ничего не нарушили?- поинтересовался Рю.
- Пока нет. Не бойтесь, я за этим слежу. Так, ещё, чуть не забыла. Нужно какое-нибудь слово, сложное и непонятное. Чтобы говорить, когда он очумеет.
- Давай, братик, придумывай. А лучше вспоминай. Ты у нас самый умный.
- Церудзурегуса!
- Отлично. И ещё запасное.
- Татхагатагарбха!
- Превосходно! Ещё лучше, чем предыдущее.
- А как же. Санскрит - дело серьёзное.
- Потренируйся в произношении.
Спустя полчаса Харуки готовится к звонку, а Рю, замаскированный, приближается по проспекту Сунь Ятсена к жёлтому китайскому цирку. Сначала думали, что звонить будет Рю, но потом всё-таки решили, что провокатора должен быть серьёзный и капельку скучный.
Чтобы не вызвать вопросов, Рю замаскировался под монаха-комусо. Обмундирование спрятал под белую накидку, на голову вместо шляпы-тенгай нахлобучил тростниковую корзинку, взял здоровенную бамбуковую дудку-сякухати и пошёл по Сунь Ятсена. В ответ на любой вопрос полагалось свистеть. Если распросы продолжатся, объяснить, что это - суйдзен, очень особенная дзенская практика для любителей дунуть.
Но свистеть не пришлось. Все видели, что молодой монах куда-то очень торопится - наверное, в дацанчик, что напротив ресторана Пекин - и забывали, как только он мелькнёт мимо. Рю успешно миновал Владивосток, железные фигуры, пляшущие перед Интуристом, церковь перед тюрьмой (художники обычно рисуют её без фона, что, разумеется, эстетически недостоверно), дом с угловатыми выступами и возле Синей Башни свернул на Ленина. Тут уже было больше достопримечательностей. Вот индийский ночной клуб "Нагарджуна", где на тантра-дискотеках можно встретить всех, от гопи до гопников. Общежитие ДаГУ - здесь, в красном подвале ("Норке") обитали ролевики. А потом Дин и Алукард Тришин устроили забег с топорами и Норка закрылась на неопределённый срок. Ещё один сквер. И, наконец, жёлтый китайский цирк с куполом наверху и переплетёнными драконами над парадным входом.
А был бы цирк индийский - то стоял бы, наверное слон. Иначе что бы это была за Индия, без слонов?
Верный заветам великого венгерского писателя Каринти, Рю пошёл через служебный вход. Дежурный попытался выяснить, что ему нужно, но наш герой в ответ только свистнул.
Впрочем, проверки он не боялся: у него была наготове справка, написанная непонятными иероглифами.