- Но нам-то что делать,- не выдержал Рю,- у нас-то нет миномётов. У нас даже Сайго Такамори нет.
- Надо заставить его сделать космическую глупость.
- А у него подручные есть. И они скажут, что это была астрономическая мудрость.
- Наши подчинённые сработают быстрее и лучше.
- А разница разве есть?
- Разница колоссальная. Потому что у нас, в государстве, сейчас кособокая, но пирамида. Есть люди снизу, есть люди повыше, есть люди совсем наверху и далее по ступенькам. И вот мы движемся по её ступенькам, вверх и вверх. А кто наверху - тот оттуда периодически падает.
- А у Зенковского что?
- А у него ядерный гриб. Есть он. Есть туча народа вокруг него. Он её расставляет в произвольном порядке. Вниз от неё тянется тонкий хвост, по которому он втягивает новых людей по принципу "кто попадётся". А вокруг расстилается роскошный пейзаж разрушения. Когда грянет, они просто замрут в недоумении. Без приказа никто не сдвинется.
- А если он прикажет?
- Приказ будет... безумный! Мы затащим его в зону безумия и там бросим.
- Грандиозно!- крикнул Рю.
- Я ничего не понял,- признал Харуки,- Но мне всё равно нравится.
- Ну, и замечательно. А теперь погуляйте полчаса. Мне с ребятами подготовиться надо.
9. Набережная
Братья пошли в сторону Набережной. Харуки в чёрной рубашке и школьных брюках, поэтому из мрака проступает только лицо. Рю, как обычно, вырядился в китайскую куртку, белые кеды, немыслимые военные штаны цвета хаки (при его росте приходится подворачивать) и невесть где добытую кепку с восходящим солнцем флотского знамени, похожую на повязку флотского камикадзе.
А на Набережной в ту пору было жутко. Дурацкая эпоха наложила на неё свой отпечаток. Да и время неудачное: солнце уже ушло в море, и пускай и горело небо, берег сделался нагромождением чёрных теней.
На сумеречном асфальте у воды ходят люди, их непривычно много. Кто-то даже с колясками. Дальше - заросли, а уже за зарослями знакомые дома Суньятсеновки. По кустам ползёт мрак, деревья словно вырезаны из бумаги.
Нет, даже в зарослях всё не в порядке. Если пройти глубже, то найдёшь круг кустов с заросшим водопроводным люком посередине, или сырую ложбину, что вымощена брусчаткой, где лезут сквозь трещины белёсые болотные травы.
Дома перемигиваются огнями, а во дворах только сумерки и опасности. Вот встали на фоне неба три четырнадцатиэтажки - в средней живёт Шкутенберген - а дальше труба ТЭЦ пускает в тучи бесконечный вал косматого дыма.
Иногда у воды попадается деревянный сарай непонятного предназначения, прогнивший и всегда заколоченный. Возле последнего на пирсе валяется лопнувший красный мяч. Дальше вдаётся в море плавучий ресторан "Бамбуча" ("23 июля 1918 года на втором этаже этого ресторана В. И. Ленин и И. Арманд скрывались от Н. К. Крупской. Охраняется коммунистами")
Плещут волны и гогочут над головой жадные чайки.
Рю покупает с лотка кулёк жареных креветок. Достаёт одну, ловит отсвет неба на золотистой корочке и пытается опустить в рот. Чайка метко пикирует и одним ударом выхватывает креветку из пальцев.
Рю глядит вслед. Чайка взмывает ввысь и пропадает в мельтешении стае.
- Знаешь, что,- произносит младший Мураками.
- Пока не знаю. Но расскажи.
- Ты не против, если мы потом одну песню запишем?
Харуки не против. Но он хочет подробностей.
Подробности у Рю наготове, но сообщить их он не успел. Прямо по курсу они вдруг наткнулись на малоприятную компанию в спортивных штанах и с полуторолитровыми баклажками "Приморского" пивасика.
Тогда "Приморское" в любом ларьке продавали: жидкое, противно-жёлтое и слабое, но зато самое дешёвое. В любом захолустном дворе глотали эту выдохшуюся жидкость с тяжёлым хмельным привкусом.
Завидев "узкоглазых", они вдруг решили поискать приключений. Поднялись и подошли, переговорив дорогу.
Средний - классический гопникус вульгарикус, словно сбежавший из люберецкого Гоп-Музея, с образцовыми чётками и кепариком - окинул презрительным взглядом Рю, начиная с флотской кепки и заканчивая ногами цвета хаки. Харуки стиснул в кармане рацию и вжал до предела кнопку тревоги.
Средний взглянул на него, словно сплюнул. А потом вдруг задал Рю вопрос, достойный если не второго, то третьего патриарха традиции Дзен точно:
- Слыш, пацык, - а ты чё в штанах?
10. Бесконечная история номер 2
Писать музыку в наше время просто. Почти всё за тебя сделают роботы.
Барабаны, клавишные, бас несложно записать даже на той технике, что была навалена у братьев в спальне. Конечно, деревянная "Ямаха" погибла, но тут обошлись и программным синтезатором.
Сложно писать визжащую, перегруженную гитару. Все синтезаторы до сих пор чуть-чуть, но не похожи. Харуки советует в таком случае взять хороший синтезатор пианино и наложить на него нужные эффекты. Получится очень здорово, как у Металлики. У гитары Хэтфилда, если убрать искажение, будет именно холодный, объёмный звук, как у концертного пианино.
Но всё равно записывать трудно. Даже если ты сочиняешь фоновую музыку так же легко, как Рю.
Самый сложный и богатый инструмент по-прежнему приходится писать вживую. И он всегда звучит совершенно не так.
Это голос.
Редко кому нравится собственный голос. И в сыром, необработанном виде он звучит ещё хуже, чем бас-гитара Урал. Постоянно кажется, что кто угодно спел бы ещё лучше. Поэтому слишком эмоциональным исполнителям нужен кто-то рядом. Чтоб заставлял делать дубль за дублем, а потом клеил из них нечто пристойное. И ты не можешь забить его в компьютер и правильно выставить ноты.
Особенно сложно записывать в середине ноября. В погоде царит полная бестолковщина. Золотая осень позади, листья смешаны с грязью, дуют ветры промозглые, а до строгой белой зимы ещё ждать и ждать. Деревья торчат из земли, словно ненужные палки... Бестолковая, перевалочная пора по всей России - даже если это кусок России на китайском побережье.
В эту пору всё кажется ненужным: и процесс, и песня, и твоё собственное существование в этом ненужном мире.
Тем не менее, им удалось записать всё. И даже родители понимали торжественность момента и не тревожили их дверь, а потом и вовсе ушли к каким-то внезапным знакомым.
На тот случай, если вы не слышали эту запись, я приведу её полный текст:
История, знаешь, бесконечная штука
Её пример, как известно, всем прочим наука
В конце всех концов они покажут нам титры
В роли Карла Двенадцатого - Адольф Гитлер.
Что бы ты не сделал, что бы ты не смог
Историческое движение с запада и на восток
С севера против юга или из варяг, в греки
Свобода, равеноство, братство - убить всех человеков
Пулемётная очередь под поступь прогресса -
Нефиг ехать машиной неправильным лесом!
Нефиг хотеть от галактики слишком много
И рисовать в тетради по химии единорога!
Это, знаешь ли, особенная книга, мальчик
В ней есть и про Рим и про город Нальчик
В ней нет, конечно, про Индокитай и Евразию
Но в этом случае включи свою вторую фантазию
Будь осторожен на переломе эпохи
Не заблудись среди розовоцветных семейства лохи
Вне зависимости от формации, везде и повсюду
Лох платит за всех, а в конце моет посуду
Соблюдай осторожность, не буди подсознание
Не забывай выполнять домашние задание