Он повернулся. Марина стояла посреди комнаты, сжимая в руке поблескивающий вороненой сталью пистолет. На Джанни смотрела смерть, спрятанная в стволе.
— Ты уже все знал до того, как пришел. — В ее голосе не было вопроса.
— Нет, — солгал Джанни, — я ничего не знал. Может быть, догадывался, но не хотел верить. Как только вошел, увидел кровь на полу и все понял. — Нет, он не мог сказать правду, не мог сказать, что Вальтер тоже все знает: Вальтер будет молчать, Джанни был в нем уверен.
— Неправда, — сказала Марина. — Ты знал, я прочла это в твоих глазах, как только увидела тебя. Ты приготовил мне ловушку.
— Не говори глупостей. Никто ничего не знает, иначе они давно были бы здесь. Но у тебя очень мало времени.
Она в упор смотрела на него, нахмурив брови.
— Зачем же ты пришел? Ты не подумал…
— Я обо всем подумал, — резко прервал ее Джанни. — И не будем терять времени.
Девушка закусила губу и вдруг спросила:
— Саркис заговорил?
— Нет. Не волнуйся. — Он взглянул на нее с презрением, потом в его глазах мелькнула жалость. Наступила тягостная пауза, которую нарушил усталый голос Джанни:
— Скажи, Марина, зачем ты все это сделала?
— Не понимаю, куда ты клонишь?
— Это не имеет значения.
Она нервно пожала плечами и спросила с вызовом:
— Но ты отдаешь себе отчет?..
— …что ты должна убить меня? Я знаю. У тебя нет другого выхода.
— Так зачем же ты пришел?
— Какая разница? Я здесь. Разве не этого ты хотела?
— Но не таким образом… Ты чертовски усложняешь вещи.
— Мне жаль. — Наступило молчание, потом Джанни добавил: — Марина… Зачем ты его убила?
— Стоит ли рассказывать? Он мертв.
Она опустила глаза и посмотрела на пистолет.
— Потому что… Как тебе объяснить…
Она замолчала, подошла к столу, левой рукой налила себе коньяк и залпом выпила его, потом села в кресло и вытянула ноги.
— Перелли и Саркис подлые души. Саркис узнал, что у Клодины нет денег, а однажды эта дура рассказала ему о моем наследстве, да, о наследстве святой женщины — моей матери. Она умерла не случайно, как все думают, когда купалась в бассейне. Она покончила с собой, выпив целую пачку веронала и свалившись в воду. Моему отцу — он большой человек — удалось замять дело, как обычно.
— Почему она покончила с собой?
— «Вечно печальная женщина», так помянул ее мой отец в первую годовщину ее смерти. Она убила себя, потому что узнала что-то о его делах. Но это не важно. Она боялась, что когда я вырасту, буду похожа на отца, и знала, что он не очень заботится о моем воспитании. Поэтому оставила странное завещание незадолго до самоубийства. Там был один идиотский пункт, составленный очень запутанно. Суть его в том, что я смогу вступить в права наследства только в двадцать один год и только в том случае, если мой моральный облик… короче, если буду вести себя хорошо.
Джанни уже знал об этом. Он прочитал в бумагах Вальтера все подробности, которые удалось раскопать Франко — о том, что прислуга дома давно судачила о ее жестокости и извращенной похотливости по отношению к молодым служанкам, которые не смели пожаловаться хозяину, и о том, что она дважды серьезно рисковала потерей наследства: первый раз, когда ее нашли мертвецки пьяной в ночном притоне, и второй раз, когда отец застал ее со своим шофером, сорокатрехлетним мужчиной, отцом троих детей. Паоло Бургер уволил шофера и замял скандал, но после этого резко сократил ее ежемесячное пособие.
— …а когда эта тварь Саркис, — продолжала Марина, — оставил Клодину в покое и переключился на меня, я ответила, что ему с Перелли придется подождать, пока я получу наследство, и намекнула, что у Перелли куча денег.
— Не думай, что меня интересовали только деньги, — покачала она головой, заметив взгляд Джанни. — У меня появилось страстное желание рисковать, жить настоящей жизнью… Я сказала Саркису: «Сообщи Перелли, что ты напоил меня и сделал эти фотографии». И объяснила свой план.
— Фотомонтаж?
— Вот именно. Это организовал Джерри. Он сделал бы для меня все, что угодно, — с этими словами она взглянула на свои красивые, закинутые одна на другую ноги и усмехнулась. — Этот трюк с подделкой потряс его, но он сделал это даже не спросив, зачем. Саркис передал фотографии Перелли, а на следующий день я получила от него конверт, в котором была одна из фотографий и приглашение на встречу. Я пришла к Перелли и сказала: «Это вульгарный фотомонтаж, я заявлю в полицию, и вы будете отвечать». Так наши роли поменялись: шантажировать начала я. Он признал свое поражение и попросил меня рассказать, как я это задумала и исполнила. И я совершила такую глупость из тщеславного желания похвастать, а в конце предложила ему побывать в роли того мужчины… ну, как на фотографиях… — Марина смутилась, но замешательство длилось не более секунды, и она заговорила еще быстрее.