- Я не должна позволять людям фотографировать меня.
- Так, значит, для тебя я один из людей?
Дональд отдал ей камеру, и лицо его опечалилось.
- Ты что, считаешь, что я нарочно тебя сфотографировал, чтобы потом шантажировать? Или продавать фотографии бульварным газетенкам?
- Нет, конечно.., я так не считаю, но...
- Ты права, Джи Би. Прости меня. Пожалуйста, засвети пленку.
Держа обеими руками камеру, Джи Би смотрела на него, не зная, что сказать, а Дональд тем временем продолжал:
- Я сделал эту фотографию для себя, в память о сегодняшнем чудесном дне, в память о девушке, которую я...
Джи Би продолжала внимательно смотреть на него.
- Девушке, которую ты.., что?
- Девушке, которую я люблю.
- Правда? - тихо спросила Джи Би и протянула ему камеру.
Кивком головы он поблагодарил ее.
- Обещаю тебе, что фотографию никто не увидит, кроме меня.
Дональд спрятал камеру и протянул к ней руки. Джи Би упала в его объятия.
Дональд скрутил ее волосы и выжал из них воду, затем намотал их ей на шею.
Они стояли, глядя друг другу в глаза. Яхта тихо покачивалась, над головами едва слышно трепыхались паруса.
- Как долго я о тебе мечтал, - тихо сказал Дональд. - Целых два года, с тех пор как впервые увидел на ранчо. Ты была такой прекрасной, такой таинственной, вся сверкала серебром, и в тебе все светилось, за исключением глаз.
Джи Би слушала затаив дыхание.
- А затем, - тихо продолжал Дональд, - я увидел эту девушку, топчущую виноград, с ногами, красными от сока.
Потом она выпила и слегка захмелела, затем сидела за столом с виноградными листьями в волосах, весело смеялась, и ее глаза сияли. С тех пор я мечтаю сделать так, чтобы эти глаза сияли всегда.
Продолжая держать Джи Би за волосы, Дональд склонился к ней и попросил:
- Поцелуй меня.
Джо-Бет даже не представляла себе, что поцелуй может быть таким сладким. Это был всепоглощающий поцелуй - поцелуй изголодавшихся друг по другу людей.
Они упали на скамью, руки Дональда легли ей на груди, которые стали горячими и твердыми, Джо-Бет сомкнула ноги у него на спине, и тут началось такое, чего она раньше и вообразить не могла. Нет, не балет, поставленный хорошим хореографом, а дикий танец, безудержный и страстный. Никогда прежде девушка не испытывала такого удовольствия, такого доверия к партнеру, такого облегчения души и тела.
Ей не нужно делать вид, что она испытывает удовольствие, притворяться, что достигла оргазма. Все получалось само собой. Дональд хотел ее, а Джо-Бет хотела его. Они оба жаждали друг друга, хотели снова и снова, и все было естественно и просто. Он вошел в нее последний раз, и ее унесла волна блаженства, такая сильная и прекрасная, что все поплыло перед глазами, а с губ сорвался стон.
Дональд крепко прижал Джи Би к груди и поцеловал в закрытые глаза.
- Теперь мои глаза сияют, - прошептала она.
- Я мечтаю спать с тобой всю ночь, держа в объятиях, - сказал Дональд.
- У нас нет такой возможности.
- Но она непременно представится, и очень скоро.
Джи Би хотелось верить ему.
***
- Когда я увижу тебя снова? - спросил Дональд по дороге в Малибу.
- Я не знаю.
- Ты должна уйти от него.
- Это непросто.
- Люди всегда уходят друг от друга. Это в порядке вещей.
- Но с Даймондом этот номер не пройдет.
- Что держит тебя рядом с ним? Старфайер?
- Нет, - ответила Джи Би, и девушка говорила правду.
Старфайер уже утратила для нее всякое значение.
- Тогда что же? Ведь ты не любишь его.
- Не люблю, но пока не могу оставить. Пожалуйста, не заставляй меня рассказывать то, что я не хочу.
- Ты не его собственность.
"Но так оно и есть, - подумала Джи Би. - Я попала в ловушку, из которой мне никогда не выбраться. Он владеет не только мной, но и моей матерью и сестрой".
Джи Би чувствовала, что Дональд внимательно наблюдает за ней, и опустила глаза.
- Ты боишься его? - спросил он и, не дожидаясь ответа, заметил:
- Ты не должна его бояться. Что он может сделать?
Перед глазами Джи Би всплыла картина: мертвая Флетчер лежит на траве. Девушка видела жеребца и его железные подковы, и холодок пробежал у нее по спине. И внезапно Джо-Бет поняла, что смерть Флетчер не была несчастным случаем.
Если она уйдет от него... Джи Би вспомнила мать, которая находилась где-то в Далласе и полностью зависела от Виктора, вспомнила Мелоди Рос... "У меня будет и моя работа, и внешность, и прочее..." Теперь она знала, чего можно ожидать от Даймонда.
У него длинная рука, которая легко может дотянуться и до "Дубов".
- Не приезжай больше ко мне, - взмолилась Джи Би. - И даже не звони. Обещай мне.
- Нет. Я тебя люблю.
- Если любишь, то сделай то, о чем я прошу. - Джи Би чувствовала, как стучат ее зубы. - Ты должен мне обещать.
Они миновали здание охраны, ворота бесшумно открылись, Джи Би почувствовала, что кто-то наблюдает за ней.
- Я буду ждать, когда ты вернешься из Мексики, и ни минуты больше, потом начну действовать. Если ты боишься Даймонда, то я его не боюсь.
- Поживем - увидим, а сейчас уезжай; Прошу тебя...
Уезжай поскорее.
Джи Би наблюдала, как скрылась из виду черная машина, затем, сжавшись и опустив плечи, направилась к дому, дверь которого была широко открыта. Освещенная светом изнутри, на пороге стояла высокая фигура.
Джи Би нисколько не удивилась, увидев Даймонда.
- Где ты была? - последовал вопрос. Он внимательно посмотрел на ее загорелые лицо и плечи. - А где твой опал?
Еще долго этот опал будет видеться ей в кошмарных снах: цепочка обрывается, и он медленно падает, блестя на солнце, в темные глубины океана. Его огненный блеск невыносимо режет глаза.
Глава 23
В начале октября Даймонд и Старфайер прибыли в Ла-Плаиту на гидросамолете, который подрулил к новому "с иголочки" причалу, где их уже встречали представители влиятельных местных семей. Впереди стояли владельцы кантины, бакалейной лавки, винного магазина, за ними фермеры, торговцы рыбой и старый-престарый отец Игнасио. За спинами мужчин толпились женщины, а сзади них с криками и визгом в пыли возились ребятишки. В сторонке сидела на желтых пятках странная фигура с кинжалом на боку и из-под полей грязной шляпы с интересом наблюдала за происходящим.
Первым на причал вышел Даймонд. Старый священник сделал в воздухе неопределенный жест рукой, который в равной степени мог означать и благословение, и что-нибудь другое. Даймонд кивком головы поприветствовал присутствующих, затем повернулся к Старфайер и протянул ей руку.
Она сошла на причал в сиянии золота и серебра, такая высокая, такая бледная, похожая на лунный свет, что вокруг мгновенно наступила тишина. Кто-то из женщин тихо присвистнул, чем нарушил затянувшееся безмолвие. Отец Игнасио потянулся к тряпичному мешочку с травами, который вместе с крестом висел у него на шее и оберегал от дурного глаза.
Неловкость момента сгладил Сальвадор Очоа, владелец кантины, который был слишком искушенным в житейских делах человеком, чтобы поддаваться суеверию, и который надеялся, что эта экзотическая пара за хорошие деньги арендует у него дом. Дом такой красивый, заверял он, такой простой и удобный, расположенный высоко на холме, откуда открывается потрясающий вид на океан, и хорошо проветриваемый всеми дующими с него ветрами.
На самом деле шесть человек трудились весь день, пытаясь сделать его пригодным для жилья, тем более таких знаменитых гостей, но это уже детали, которые можно опустить. Женщины отмывали кафельный пол, выбивали из циновок скорпионов и тарантулов, в то время как мужчины ремонтировали туалет, удаляли сорную траву и посыпали золотистым песком внутренний дворик, чинили развалившуюся от старости мебель.
Сальвадор прижал к груди видавшую виды соломенную шляпу и низко поклонился сначала Даймонду, потом Старфайер. Он махнул рукой, и двое парнишек подвели к ним пару упирающихся пони.