Вера тоже никогда не верила в несчастный случай. "Уж слишком все гладко получилось", - говорила она.
Сент знал, что Вера с самого начала невзлюбила Даймонда и никогда не доверяла ему. "Виктор абсолютно безжалостный, но тщательно скрывает это. Кажется, что он делает все правильно, но при этом руководствуется своими низменными желаниями. Даймонд никогда ничего не сделает без выгоды для себя".
"Если Даймонд кого и боится, - думал Сент, - так это Веру. Она его насквозь видит, и тот хорошо это понимает".
Вера была единственным человеком, который не обманывался на его счет, и Сент подозревал, что Даймонд в душе ненавидит ее, хотя, будучи человеком умным, открыто свою ненависть не проявляет. Он всегда ей приветливо улыбается, расточает комплименты, но девушка раздражает его, и именно поэтому Виктор решил отделаться от нее, отослав в другую страну, по ту сторону Тихого океана.
Сент с грустью смотрел на ярко освещенный иллюминатор, за которым, по его подсчетам, была ее каюта, и ему нестерпимо захотелось оказаться там, захотелось упасть в ее объятия, такие уютные и надежные, захотелось положить голову ей на грудь и выплакать все, что накопилось в душе.
Хотелось сказать: "Он страшный человек. Вера. Страшный и опасный. Он сам дьявол, но я многим ему обязан.., и мне кажется, что он мой отец. Скажи, что мне делать?"
Но Сент никогда не решится пойти к ней. Вера из тех людей, которые отдают себя другим, а он умеет только брать. Пора дать ей немного отдохнуть от него.
***
Каюта Веры - маленькая, но удобная, со всеми жизненно необходимыми вещами: койкой, компактной ванной комнатой с раковиной, зеркалом, душем и туалетом; шкафом с вешалками и ящиками для размещения белья, прикрепленным к стене выдвижным пластмассовым столиком.
Это помещение ей не предназначалось, так как Даймонд не хотел брать ее на съемки. Конечно же, она давно догадывалась, что Виктор преднамеренно держит ее подальше от себя. И главное, все делалось с доброжелательными улыбками, комплиментами, так что "комар носа не подточит". Все считали, что художнице крупно повезло, когда Даймонд предложил ей поработать в Японии, но Вера отлично знала, какую цель он при этом преследовал.
Она вовсе не планировала приезжать сюда. От одной мысли, что придется провести рядом с Сентом целый месяц, Вере становилось невыносимо плохо. Но потом в ее квартире объявился Дональд Уилер, сильно изменившийся за последнее время, взволнованный и испуганный, и дрожащим голосом сказал:
- Вера, мне нужна твоя помощь. Он держит ее в темной комнате... Он просматривает ее почту... Он сумасшедший, Вера. Она в опасности...
Вера решила действовать. Она поехала к Даймонду на студию и, игнорируя возражения Ясона Брилла, который, словно Цербер, охранял вход в кабинет, ворвалась к нему.
- Я изменила свое решение, - сказала девушка. - Мне надо лично посмотреть место, где будут проходить съемки фильма.
- Ты все это сможешь увидеть из отснятого материала, - возразил Даймонд.
- Этого недостаточно, я должна проникнуться самой атмосферой места, сделать определенные зарисовки.
- Я хочу, чтобы Вера поехала, - поддержал ее Арни. - Мне необходима ее помощь.
Даймонду пришлось капитулировать с улыбкой на лице, чему Вера совершенно не доверяла.
Девушка решила не давать ему ни малейшего повода отослать ее обратно. Она будет вести себя очень тихо, послушно, постарается ни во что не вмешиваться, но она не бросит Джи Би на произвол судьбы. Ей пришлось продать "Старфайер", но она ни за что не оставит Джи Би в беде.
Через открытый иллюминатор Вера смотрела на мерцающий в хижинах свет, на более ярко освещенную кантину, на жирный дым костров, на которых сжигали мусор. При иных обстоятельствах она, возможно, полюбила бы это место. Оно нравилось ей своей экстравагантностью, контрастами красоты и убогости, ей нравились лица людей, особенно детей, и, конечно же, нравился хаос, царивший на съемках.
Стараясь держаться в тени и не попадаться Даймонду на глаза, Вера много и охотно рисовала. Она начала перелистывать свой новый альбом с рисунками последних дней.
Первый день: прибытие. Встречать вышли местные жители: торговцы, священник, женщины с детьми, и все не спускают удивленных взглядов с Джи Би, которую принимают за богиню. Тогда Вера рисовала всех подряд, и ее карандаш так и порхал над листом бумаги.
Сейчас же ей бросилась в глаза одна-единственная, хорошо выписанная фигура маленького человека, сидевшего в сторонке; надвинутая на лоб шляпа скрывала его лицо.
Вера с удивлением рассматривала рисунок и не могла понять, чем именно он так заинтересовал ее?
Вот рисунок Даймонда и Джи Би, путешествующих на пони. Их длинные ноги свисают до самой земли, деревенские жители следуют за ними по пятам. Маленький человечек плетется в хвосте процессии.
Кто это?
"Ла-Плаита - маленькое местечко, - подумала Вера, - и через несколько дней все само собой разъяснится".
На следующем рисунке - Сент. Прислонившись к перевернутому каноэ, он разговаривает с местным рыбаком.
Вера не сразу узнала его и несколько раз вглядывалась в рисунок, прежде чем убедилась, что на нем действительно изображен он. В белой с голубой полосочкой рубашке и потертых джинсах, непринужденно разговаривающий с рыбаком, Тредвелл-младший был самым настоящим Сентом и в то же время в нем появилось что-то новое.
Он выглядел как местный житель, и, только в очередной раз всмотревшись в рисунок, Вера поняла почему: Слоун бегло изъяснялся по-испански, отчего лицо его приобрело новое выражение.
Он не хотел ехать в Мексику, боясь, что его снова схватят или появятся неприятные воспоминания, но все обошлось, и Сент даже радовался, что приехал сюда.
- Вот что значит настоящая свобода, - повторял он. - Самое худшее осталось позади, и ты можешь ничего не бояться.
Вера еще раз внимательно посмотрела на этого нового, совсем незнакомого ей Сента, потом, тяжело вздохнув, вырвала рисунок из альбома и принялась писать на обратной стороне:
"Дорогой Сент!
Мы все приехали в Мексику, и одному Богу известно, что здесь с нами может случиться, но я не могу думать ни о чем другом, а только о тебе.
Я люблю тебя. Сколько раз уговаривала себя не быть дурой, что ты меня не любишь, что я для тебя просто хороший товарищ, но, увы, ничего не могу с собой поделать. И все время вспоминаю ночь, когда мы с тобой были вместе и любили друг друга, а сейчас мне невыносимо думать, что ты спишь где-то рядом со мной. Я так сильно желаю тебя и так скучаю, что хочется плакать.
Не могу передать тебе, как ужасно я чувствовала себя последние два года, пытаясь справиться с любовью к тебе, боясь отпугнуть тебя и тем самым потерять окончательно.
Мне казалось, я все выдержу, лишь бы видеть тебя.
Сейчас все изменилось. Я больше не могу выносить эту боль, поэтому решила принять предложение "Ониши корпорейшн" и уехать в Японию. Думаю, что поступаю правильно.
Мне давно пора повзрослеть. Я вспоминаю и буду вспоминать те чудесные времена, когда мы много времени проводили вместе, работая над "Старфайер". Когда мы с полуслова понимали друг друга.
Теперь наше партнерство закончилось, и "Старфайер" принадлежит Даймонду и тебе. И я даже рада этому, потому что знаю, что давно лишилась ее. Старфайер трансформировалась в Джи Би, стала ее жизнью.
Я пыталась напомнить себе, как мне крупно повезло в жизни, что теперь я ни в ком не нуждаюсь.
Но от себя не уйти. Я полюбила тебя, как только увидела, и все еще продолжаю любить и буду любить вечно.
С меня довольно. Я должна положить этому конец.
Я рада, что ты никогда не прочтешь этого письма".
***
В то время когда Старфайер пыталась проникнуть в подсознание своего неизвестного стража, когда Сент уже выпил свой первый стаканчик текилы, а Вера плакала над письмом к нему, в "Вествуд-Вилледж" Мелоди Рос Финей, ставшая Мелроуз, усаживала за лучший столик симпатичного молодого человека.