- Нету меня никакого гепатита, - возразила Старфайер. - Просто мой организм еще не приспособился к земным условиям. В этом все дело.
Ее анализы крови и мочи направили на исследование в больницу Сан-Диего, но результаты оказались нормальными, между тем здоровье Старфайер ухудшалось с каждым днем.
***
Сент арендовал у сеньора Очоа моторку и помчался в Пуэрто-Валларта, где из холла гостиницы "Эль камино реал" позвонил Дональду Уилеру.
- У нее спазмы в желудке, и она плохо чувствует себя, но анализы показывают, что у нее все в норме, и никто не может сказать, в чем дело. Возможно, это покажется странным, но по сценарию она и должна чувствовать себя плохо.
Может, она себе все внушила? Во всяком случае, дела обстоят не лучшим образом, и мы не знаем, что делать.
- Я хотел бы приехать поскорее, но пока не могу. Мне нужно довести до конца одно дело. Я тут немного покопал, и, как выяснилось, Даймонд мерзавец, каких свет не видел. Еще неделька-другая, и у меня на руках будет материал, который позволит мне покончить с ним раз и навсегда.
- А как же быть с Джи Би?
- Если ей будет совсем худо, позвони мне, я немедленно прилечу.
Однако на следующее утро Старфайер почувствовала себя значительно лучше. Она объясняла это тем, что достаточно долго пробыла на Земле и ее организм привык к окружающей среде. Даймонд решил воспользоваться тем, что она значительно потеряла в весе и щеки ее ввалились, и снять вне очереди сцены болезни.
В конце следующей недели, выходя из графика и за несколько дней до окончания съемок, они опять приехали на рассвете на песчаную отмель Рио-Верде, чтобы снять ключевую сцену фильма - знакомство Старфайер с Арни.
В окончательном варианте этой сцене должна предшествовать сцена купания Старфайер, которую уже отсняли в бассейне в Голливуде. Это была сцена радости. Свет, пропускаемый через фильтры, пятнами ложился на ее тело; груди, ягодицы и длинные, раскинутые, словно ножницы, ноги покрывали полосы золотистого и изумрудного цветов. Она кувыркалась в воде, ныряла, извивалась, испытывая радость от своего невесомого тела.
Сейчас серебристое сияние ее тела подчеркивалось утренними лучами солнца, что вместе с золотистым гримом делало Старфайер более реальной, живой и прекрасной.
"Она бредет через реку по колено в воде туда, где ее ждет мужчина. Они соприкасаются телами. Мужчина вздрагивает, как от удара электрическим током. Он снова дотрагивается до нее, и Старфайер милостиво позволяет ему трогать свои плечи, груди, лицо, и наконец мужчина ее целует. Камера медленно наползает на их лица. Для Старфайер это первый поцелуй в жизни. Ее глаза загораются от любопытства, затем подергиваются дымкой. Лицо выражает смятение чувств, ей жалко этого мужчину за его слабость.
Она сострадает всему человеческому роду за то, что тот не научился управлять своими чувствами, но внезапно ее охватывает радость: она способна разделить его эмоции. Мужчина снова целует ее в губы, его руки впиваются в ее плечи.
Она запрокидывает голову назад, его пальцы погружаются в ее волосы, он целует ее шею, груди; они падают на мягкое ложе из речного ила, вода струится по их телам; они перекатываются со спины на спину, резвясь и играя, словно молодые животные, пока движения мужчины не становятся более грубыми, и, наконец, он распинает ее на земле. Их конвульсивные движения полускрыты исходящим от земли паром, темнотой неба, начавшимся дождем... Старфайер внезапно испускает дикий, звериный крик..."
***
В этот вечер Арни и Вера обедали при свечах в саду гостиницы "Хойя эскондида". В соответствии со своим названием она действительно считалась местной жемчужиной. Укрывшись за отвесными скалами, она находилась в часе езды на лодке по пути в Пуэрто-Валларта.
Гостиницу частично вырезали в скале, и номера располагались на разных уровнях под углом друг к другу, что обеспечивало полную интимность для проживающих. Каждый номер имел свою собственную террасу с видом на океан.
После того как Даймонд объявил съемки законченными, Арни выглядел совершенно разбитым, что очень беспокоило Веру.
- Мне нужно побыстрее уехать отсюда, - говорил он. - Я не могу оставаться здесь больше ни минуты.
- Но, Арни, ты же не можешь вот так вот взять и уехать.
- Плевать мне на все. Я должен исчезнуть, хотя бы на один вечер.
- Но твоя страховка...
- К черту страховку, к черту Даймонда. Если я останусь здесь еще хоть на минуту, то просто сойду с ума.
Однако сейчас Арни выглядел вполне успокоившимся и чувствовал себя прекрасно в тени пальмовых деревьев, где воздух пропитался запахом цветов и моря.
- Прости меня. Вера. Не знаю, что на меня нашло. Я тебе бесконечно благодарен, что ты согласилась поехать со мной. Ты настоящий друг. Кстати, ты сегодня потрясающе выглядишь.
Вера надела свое лучшее платье. Она купила его три месяца назад в бутике Джордже Армани. Оно было сделано в виде мешка из черного шелка, и уже за одно это Вере никогда бы и в голову не пришло купить его. Когда Арни стал настаивать, чтобы она его примерила. Вера искренне удивилась, однако, надев его, поняла, что платье очень элегантно. Она не хотела брать его с собой, но сейчас радовалась, что в последнюю минуту изменила свое решение.
"Кто бы мог себе представить, - думала она сейчас, - что я, Вера Браун, буду сидеть в элегантнейшем платье в одном из самых красивых мест на земле, с самым сексуальным мужчиной на свете. Миллионы женщин растерзали бы меня на месте, а для меня это просто обед со старым другом".
Пока они пили вино и шампанское, Арни совещался с метрдотелем по поводу выбора блюд и подходящих к ним вин, в результате чего они заказали паштет из грибов, салат цикория с чесночной заправкой, а на горячее жареного ягненка с розмарином.
Когда подали кофе, лицо Арни порозовело, и глаза засветились веселым блеском.
- Здесь, как в Париже, - сказала Вера.
- Самое лучшее место на земле, - согласился Арни. - Оно как будто специально создано для влюбленных.
- Кто-нибудь знает, что мы здесь? Если узнают, то урежут наши проездные. Ах как жалко, что нет фотографа. Можно было бы сфотографироваться.
- Ну это легко организовать.
Вера подняла свой бокал:
- За лучшую в моей жизни еду. Буду надеяться, что не растолстею опять. И за тебя, Арни.
- За нас, ты сегодня очень красива, Вера, и тебе идет это чудесное платье.
- Это твой выбор. Неужели забыл?
- Забыл. Неужели действительно забыл?
После обеда они долго бродили по пляжу. В небе стояла полная луна, ярко светили огромные звезды. Песок приятно холодил ступни, волны с тихим шелестом накатывались на берег. Арни взял Веру за руку.
- Спасибо, что поехала со мной. Без тебя я бы просто свихнулся.
Они вернулись в гостиницу.
- Я хочу попросить тебя кое о чем. Вера, об одном одолжении. Если ты не согласишься, я пойму.
- Почему я не соглашусь? - рассмеялась Вера.
- Ты не могла бы сегодня лечь со мной в постель? Мне просто необходимо, чтобы кто-нибудь был рядом. Мы просто полежим, и все.
- Хорошо. - после минутного колебания согласилась Вера, - но только полежим.
Это было самое неожиданное, что она могла сделать для друга.
***
Арни не стал зажигать свет. Вера надела белую ночную рубашку, которую Джи Би подарила ей на день рождения', и легла с ним рядом. Снаружи трещали цикады, и поднявшийся ветер шелестел разлапистыми листьями пальм.
Арни повернулся к Вере, заключил ее в объятия и поцеловал в губы. Его руки все крепче обнимали ее, и девушке стало трудно дышать.
- Поцелуй меня как следует, Вера, - прошептал Арни.
Слишком неожиданная просьба, но Вера была не в силах отказать ему. Но не успела она приоткрыть рот, как Арни ввел туда язык. Вера отдернула голову.
- Что ты делаешь, Арни? Пожалуйста, не надо.
- Прошу тебя. Вера. Разреши мне любить тебя.
- Арни, нет.., я...
Но его губы уже прильнули к ее губам, пальцы больно защемили соски. На какое-то мгновение Веру захлестнула ответная страсть, но очень скоро она поняла, что Арни не испытывает к ней никакой нежности, просто он, как хороший актер, разыгрывает ее, исполняет роль страстного любовника.