- Потрясающе, - выдохнул Сент.
- Такой же трюк он проделал и с Джи Би, - продолжал Циммерман. - На вечере у Стивена Романо он соврал ей, что она точная копия Вэнджи, хотя у них нет ничего общего. Виктор хотел, чтобы девушка чувствовала себя виноватой, пристыженной и обязанной ему. Короче, он загнал ее в угол. Даже более того, поставил ее мать и сестру в зависимость от себя.
- Но ведь она могла увидеть фотографию Вэнджи, - возразила Вера.
- На это у нее не было ни малейшего шанса. Даймонд сделал все, чтобы Джо-Бет никогда не увидела ее. Если бы она попросила показать ей фотографии, он бы ответил, что уничтожил их, так как это связано с тяжелыми для него воспоминаниями. Не осталось ни единой копии фильмов с ее участием, потому что Виктор все выкупил. И потом, если вы помните, Джи Би говорила, что он держит дверь проекционной под замком, и она никогда не бывала там одна.
- Так если вы все это знали, то почему же до сих пор молчали? спросила Вера с укоризной.
- Я многого не знал. Во всяком случае, до недавней поры, пока ко мне не пришел Дональд Уилер. Он собрал целое досье на Даймонда, не упустил ничего.
Все свидетельства, объединенные вместе, очень впечатляют, Там так много людей, которые перебежали Даймонду дорогу, а потом бесследно исчезли или умерли не своей смертью, как это было в случае с Флетчер Мак-Гроу.
- Но ведь Вэнджи помешалась на наркотиках, - заметила Вера. - Она сама в этом виновата.
Циммерман поставил на стол чашечку и невидящим взглядом посмотрел на стальную женщину, державшую в руках лампу.
- Даймонд сам приучил ее к наркотикам. Он подсыпал ей в питье ЛСД. Она собиралась оставить его и однажды так И сделала, убежав с молодым директором студии Лестером Маршаллом. Даймонд не мог ей этого простить. Он отправился за ними в Нью-Мехико, хотел якобы привезти ее обратно, но вместо этого схватил ее, отвез в пустыню и сказал, что если она долго будет смотреть на небо, то увидит Бога.
Затем уехал, оставив ее одну, стоящую на раскаленном песке и смотрящую на небо.
В наступившей тишине было слышно, как волны с шумом бьются о берег.
- После этого, - устало продолжал Циммерман, - он объявил свой крестовый поход против наркотиков, но это было просто прикрытием.
- Как это ужасно, - прошептала Вера. - Он был настоящим дьяволом.
- Как вам удалось все это узнать? - спросил Сент.
- Лестер Маршалл - мой друг. Он поведал мне эту историю. Он видел, как Даймонд увозил Вэнджи, и просил меня никому об этом не рассказывать. Он смертельно боялся Даймонда.
- Я никогда не слышал о Лестере Маршалле.
- И не услышишь, он мертв. Его нет в живых уже много лет. Он сорвался со скалы, смертельно пьяный. Последнее время он часто пил. Тогда этому случаю никто не придал значения. Дональд Уилер докопался до него, хотя я всегда подозревал...
- ..что Даймонд...
- ..организовал это. Вполне возможно. - Циммерман немигающе смотрел на торшер и разговаривал как бы с самим собой. - А ведь я любил ее, я любил Вэнджи Селлорс.
Но, наверное, все-таки недостаточно, потому что не бросился в погоню за Даймондом, чтобы спасти ее, так как отчетливо понимал, что следующим буду я. Я даже был рад, когда Маршалл погиб, ведь только он знал о моей любви.
После этого я прошел через ад, где сейчас находится, как я надеюсь, Даймонд. - Его голос сорвался до хрипоты, когда он добавил:
- Пусть он горит вечным пламенем.
***
Циммерман и адвокат ушли, а Сент с Верой остались в доме Даймонда.
Сент стоял на песке, держа в руках урну с прахом, и смотрел на океан.
- Там на лестнице я стоял впереди него, - сказал он Вере, - и если бы Даймонд не оттолкнул меня, Гутиеррес снес бы мою голову. Он спас мне жизнь.
Вера молча кивнула. Какой бы ни был у него мотив, но факт остается фактом, хотя она не могла отделаться от чувства, что он опять действовал в своих целях, она хорошо запомнила его крик, уносимый ветром:
- Вэ.., н.., джиии...
Ее так и подмывало сказать: "Даймонд был ненормальным, он оттолкнул тебя, потому что хотел убить ее... Вэнджи снова предала его. Неужели ты этого не понимаешь?"
Но она так и не решилась произнести эти слова и молча стояла на холодном песке, наблюдая, как он отнес урну к самой кромке воды и замер там, глядя на океан. Затем Сент вырыл глубокую яму, высыпал в нее пепел и сровнял с землей.
Понурив голову, молодой человек с минуту постоял рядом с ней. Вере показалось, что он даже плакал.
- Он любил этот пляж, - сказал Сент, поворачиваясь к Вере. - Теперь он его часть.
Они молча наблюдали, как волны набегали на то место, где покоился прах Даймонда.
***
Теперь они жили в доме, расположенном на другом пляже, намного севернее того места, где стоял дом Даймонда.
Все свое свободное время они проводили вдвоем, и им было совсем нескучно.
Вера лежала на полу в гостиной, животом на подушке, и листала старые альбомы со своими рисунками, время от времени поглядывая на открытый всем ветрам океан. Она лежала на полу, так как в их доме совсем не было мебели, за исключением двух больших подушек в голубых с оранжевым наволочках, ее рабочего стола, чертежной доски и кровати. Им постоянно не хватало времени на покупку мебели, а когда оно и появлялось, то находились дела поинтереснее.
Дом спроектировал умный архитектор, и поэтому он казался больше, чем был на самом деле. Его построили из красного дерева, бетона и стекла, потолок представлял собой раздвижную стеклянную крышу, через которую проникали солнечные лучи, в разное время дня по-разному освещавшие комнату; вокруг дома располагалось крытое патио с небольшим плавательным бассейном. Когда погода была теплой, они проводили большую часть времени именно там, на открытом воздухе. Сейчас, в начале января. Вера и Сент больше лежали у камина или совершали длительные прогулки по пляжу. Очень часто, вернувшись с таких прогулок, Сент хватал Веру за руку или заключал в свои объятия и тащил в спальню, где они резвились, словно два веселых щенка, а иногда они даже и в спальню не заходили, а занимались любовью у камина, открытые взору людей, выгуливающих собак или праздношатающихся по пляжу. Веру это совершенно не беспокоило. Ей было безразлично, хоть весь свет соберись у их окон.
Иногда они могли часами не разговаривать друг с другом, а иногда болтали всю ночь напролет.
Может, кому-нибудь и непонятна такая жизнь, но им было хорошо вместе.
Они старались не вспоминать о той последней ночи в Ла-Плаите, но однажды к этому разговору пришлось вернуться. В одном из баркасов нашли изуродованное до неузнаваемости тело Ройала Гутиерреса, хотя, впрочем, с полной достоверностью нельзя было сказать, что это именно он.
Над ним хорошо потрудились дикие звери, и остались одни только кости.
- Конечно, это не он, - решительно заявил Сент.
- Почему ты так убежден?
- Он знал страну как свои пять пальцев. Человек, которого нашли, был скорее индейцем, случайно оказавшимся в неподходящем месте в неподходящее время. -.
- Ты высказал им свое мнение?
- А зачем? Я ничего не могу им доказать. А даже если бы смог, мне все равно никто не поверит. Мексиканцы - очень практичный народ. Вера. Им нужно тело, и они его нашли. Все счастливы.
- Согласна. Пусть все остается как есть.
- Давай сменим тему разговора или вообще помолчим.
Что ты предпочитаешь?
- Помолчать.
- Я надеялся, что ты скажешь: "Иди ко мне". Я люблю тебя. Вера Браун, - добавил Сент, целуя ее.
***
Вера улыбнулась и подложила подушку под грудь, пытаясь в сгущающейся темноте рассмотреть Сента, который, несмотря на дождь, убежал к лагуне Болинас. Днем океан разбушевался, ветер гнал по нему высокие волны.
Сенту нравилась такая мрачная погода. Он вернется взъерошенный, мокрый, но со счастливыми, сияющими глазами; прижмется к ней холодной щекой, поцелует и приласкает. Сейчас он уже исчез из виду.
Вера перевернула последнюю страницу своего альбома и стала рассматривать рисунок, сделанный в Ла-Плаите, который она никому не показывала, особенно Сенту, и никогда не покажет. Этот рисунок она сделала, чтобы избавиться от наваждения, которое мучило ее, считая, что, перенеся его на бумагу, она обретет душевный покой.