Глядя в спину торопливо удаляющейся Галине, Унро только печально поджал губы.
— У нас, — кивнула Морген. — Ничего серьезного, я их в процедурный отправила, у Рока глубокий порез на плече, у Тени много мелких царапин.
— Ясно, — улыбнулся Унро. — Ложная тревога. Мне-то позвонили, сказали, кровь разливается реками.
— Крови-то много было, — подтвердила Морген, — да ничего страшного. Но вы их заставьте выучить пару заклятий для таких случаев. Я в прошлый раз давала им брошюрку, как у нас студентам выдают, с простыми заклятьями для первой помощи, но эти балбесы, по-моему, выкинули ее сразу же.
Морген прошла к шкафу и вытащила из стопки методичек еще одну брошюрку.
— Благодарю, — серьезно сказал Унро. — Я прослежу. Если что-то понадобится, обращайтесь, ладно?
Морген подумала, что скорее всего, к следующему разу оба бедокура будут знать брошюрку наизусть — начальства своего они побаивались.
— Хорошо, — сказала она, хотя вряд ли что ей могло понадобиться в архиве.
Надену черный костюм, решила Морген. Если налезет, конечно.
Спрятанные
— Сегодня придет Белая, — сказал Жук, хотя его никто не спрашивал.
Касьян бы треснул его, но шевелиться было больно.
Уж лучше бы молчал.
Вот если бы сегодня пришла Придурковатая — это было бы хорошо. Конечно, она и сюсюкала тоненьким голосом, и разговаривала бес знает с кем, но зато одна из всех приносила еду.
Переваренные каши и пресные овощные пюре, свежая вода и мягкий, как вата, белый хлеб. Придурковатая раздавала всем поровну, порой оделяя еще пару-тройку лишних людей, которых видела только она, но это было ничего. Хуже, когда она давала еду только одному-двоим, а остальных не замечала.
Вот Бабка всегда за раз замечала только одного. Приносила конфеты — их никто не ел, уже научились, что без воды эта кислая сладость во рту просто сводит с ума.
С водой было плохо. Жук сказал, что человек никогда не умирает от голода, потому что раньше помирает от жажды. Первое время, когда еще были силы, Касьян с ним спорил — больно дурацким было утверждение, но потом перестал. Ребята спрятали один из стаканов, которые Придурковатая всегда собирала, пересчитывая по нескольку раз, и соврали, что он разбился.
Тогда все жутко перепугались: Придурковатая вдруг взвыла, заметалась, притащила веник и начала махать им в разные стороны. Боялась, что они порежутся осколками.
Но зато теперь у них был стакан — его поставили в угол, где из кирпичной кладки выступал локтем изгиб трубы, и постоянно капало. Пусть и мерзкая на вкус, но вода у них была каждый день.
Жук завозился, а потом позвал его к себе. Касьян подполз на четвереньках, одной рукой держась за стену.
— Вот, — сказал Жук. — Нет, еще руку дай, я тебе покажу, где я тут чего помечаю. Идешь снизу, от этого места, где ямка. Два кирпича, на третьем влево — и доска. Пальцами проведешь по царапинам. Полоски — дни. Точки сверху, это когда Бабка приходит. Если Белая, то перечеркнуто. Придурковатая — галкой сверху. Чуешь? В ямке — гвоздь.
Жук помолчал, потом продолжил неуверенно:
— Я вот все думаю, ты сможешь выдернуть из доски еще гвоздь? Я хочу этот взять с собой, и… вдруг получится как-нибудь вырваться?
— А ты… ты вернешься за нами? — спросил Касьян.
Белая всегда кого-нибудь забирала, и с этим они не могли ничего сделать. Едва она входила внутрь, воздух тяжелел и вдавливал их в бетонный пол.
Жук сидел тут дольше всех, поэтому он каждый раз все больше боялся, что заберут его, но только сегодня настолько серьезно.
— Я вернусь, ты чего, — глухо ответил он, — но даже если сразу не получится, так я хоть наружу и позову кого-нибудь.
— Слушай, — сказал Касьян. — Давай я прям сейчас выковыряю гвоздь… если тебя не заберут, мы попробуем потом на придурковатую навалиться, а? Вдруг проскочим?
Жук долго молчал.
— До того, как ты появился, мы пробовали, — признался он. — Она хоть и глупая на вид, но сильная. Она стала орать и прибежала Белая. Что-то сделала, и мы потом лежали, не знаю сколько, двинуться не могли.
— Все равно, — сказал Касьян. — Давай попробуем.
Зеркальное
Морген весь день спотыкалась и пересчитала все углы в отделении.
Мир был слишком медленным, а она слишком быстрой. Нервная, чрезмерная энергия стремилась по венам, и Морген постоянно спохватывалась, пытаясь притормозить.
Ушла пораньше — и Каролус, узнав, что она едет на свидание с сыном, отпустил без разговоров. На прощание подсказал, какие еще вещи лучше передать и пообещал дать контакты хорошего адвоката.