Федор Федорович Кнорре
Бумажные книги Лали
Глава 1
ВИЗАНТИЙСКИЙ ТОРТ
Приближался день рождения Лали, они вытащили календарь, стали сверять цифры, и тут обнаружилось, что им обоим на днях стукнет ровно сто лет. Тогда они решили торжественно отпраздновать день своего столетия.
До того им понравилась эта мысль, что Лали с увлечением принялась копаться в старых ящиках и альбомах, отыскивая подходящую картинку для пригласительного билета.
- Вот эта, я думаю, подойдёт! - объявила Лали.
- А что на ней нарисовано?
- Она разноцветная. Тут какие-то крошечные человечки тащат что-то похожее на колбаску. Гномы, наверное. Сгибаются от тяжести, надуваются с натуги, но вид у них очень самодовольный. Ими командует Фея с дирижёрской палочкой, наверное, волшебной… Всё прекрасно, вот я сейчас немножко замажу золотой краской колбаску… Вот так… А сверху пишу: «100» - получается, как будто человечки тащат громадные, тяжёлые буквы. А внизу подпись: «Просьба гостям являться без опоздания, ровно в четверг». Ну как?
Прат сидел в своём глубоком кресле у камина и тихонько смеялся, закинув голову, не оборачиваясь.
- По твоему описанию это лучший пригласительный билет, какой я видел в жизни. Но ведь он только один, а гостей будет несколько!
- Ну и что? Ведь мы их приглашаем в четверг. А по четвергам они и так приходят каждый раз. Я наклею приглашение на дверь снаружи. Они явятся, как всегда, и вдруг увидят, что приглашены. Ведь им будет приятно, правда?
Они вместе вышли на крыльцо, наклеили приглашение на дверь и уселись на ступеньках подышать свежим воздухом.
- Я вот о чём подумала, - задумчиво заговорила Лали. - Что, если всё у нас было бы наоборот? Мне было столько лет, сколько тебе, а тебе сколько мне? Ты бы не стал относиться ко мне по-другому? Может быть, тебе стало бы неинтересно со мной?
- Какие глупости. Неужели ты думаешь, что из-за таких пустяков могла бы испортиться наша дружба?.. Но по правде говоря, мне очень не хотелось бы опять стать мальчишкой. Очень!
- Мне тоже кажется, так, как сейчас, лучше. Они сидели, держась за руки, на крылечке маленького домика. Прямо от нижней ступеньки начиналась зелёная лужайка, густо заросшая травами. Узенькая тропинка была протоптана к серебристому возвышению лифта.
- Как хорошо и как по-разному пахнут травы, - проговорил, глубоко вздохнув, Прат.
- Да, и подумать только, что когда-то их называли сорными только за то, что их нельзя съесть. Ведь ты помнишь это время?
- Конечно.
Края лужайки были огорожены прозрачной матовой стеной. Она пропускала свет, но сквозь неё ничего не было видно: ни громадных зеркальных шаров энергоудержателей, ни других шестидесятиэтажных и стоэтажных зданий города, потому что сама хижина с её красной черепичной крышей, старинной каминной трубой и заросшей лужайкой стояли на плоской крыше стодвадцатиэтажного комплекса Центра Связи «Земля - Космос».
- Они удивятся, когда увидят, что явились по приглашению. Правда?
- Вероятно. Но что же делать. Тут нет никакого жульничества, всё правда… Ну может быть, самая малость, несколько недель, чтобы всё совпало в точности, к четвергу.
- В конце концов это наше личное дело, когда мы хотим отпраздновать наше столетие. Разве нам не исполняется сто лет?
- Но ведь нам надо заказать торт! - хлопнула себя по лбу Лали и, оглянувшись, позвала: - Робби!
Робби, маленький кухонный робот, самообучающегося типа, по обыкновению прикативший следом за Лали, бездельничал, обмениваясь информацией с единственным слугой Прата, неуклюжим Старым Роботом. По обыкновению, тот был занят самопочинкой. На это у него уходило больше времени, чем на работу, но идти в капитальный ремонт он упрямо отказывался.
- Нет-нет, - ворчливо похрипывал он навестившему его Робби. - Они мне уже предлагали заменить левую ногу. «А зачем?» - спрашиваю я их. «Она у тебя поскрипывает». - «Ах, поскрипывает? - говорю я им. - Так замените мне прокладки!» - «Теперь таких уже не выпускают!» - «А ноги выпускают?» - «Нет, мы тебе поставим новые, гораздо лучшие!» - «Ах вот оно что!.. А руки?» - «Руки мы тебе тоже заменим». Ну, тут я всё понял… Они доберутся до меня, присобачат мне руки-ноги новомодной модели, а потом отключат, доберутся до моих запоминающих устройств, поставят новые пустые кассеты, и я позабуду всё, что запомнил за те годы, что ухаживаю за хозяином: его привычки, наши разговоры, шуточки, и как он болел, и я один ухаживал за ним, и то, как он совсем ослеп, и я один это знал, и как я ему читал газеты и книги!.. Нет, новый шарнир, прокладка, это куда ни шло, даже нога! Я всё-таки остаюсь я! А дай им добраться до запоминающих узлов, и я уже буду не я. Нет уж. Большое спасибо. Не позволю я копаться в моих кассетах, которые всю жизнь понемногу записываю… Когда меня отправят в переплавку, лучшие кассеты я оставлю на память о себе хозяину. И он будет меня вспоминать, проигрывать наши общие воспоминания…