— Вот уж это меня совсем не удивляет, — своим прекрасным, как звук виолончели, голосом произнесла Дама. — Да разве нам всем хочется встречаться теперь как можно чаще не потому, что у нас на душе делается не так грустно и одиноко, когда мы все собираемся вместе: старые и малые!
— Ух ты! Малые! — фыркнул в чашку Телик.
— …Старые и совсем ещё не старые! — поправилась Дама.
— Ну, ещё куда ни шло! — ехидно пискнула Оффи.
— Нашли время к словам придираться. Вам дело говорят! — прикрикнул Фрукти. — Собираемся? Собираемся. И нечего вякать.
— Я совершенно согласен с нашим нестарым другом! Действительно, «вякать», как он выразился, сейчас как-то не время, — изысканно любезно заулыбался Сью-Сиу. — У нас есть наши общие и гораздо более значительные темы для обмена мнениями.
На минуту все замолчали, подумав об одном и том же — об общей, приближающейся беде. Попугай решил, что это ему предоставляется слово, затоптался от волнения и тягуче завёл скрипучим голосом, с шутовской нежностью Петрушки, баюкающего куклу:
— Шарик-шарик… Ма-а-аленький шарик!..
— Вот именно, — согласился с ним Розовый Нос. Конечно, даже те, кто весь день старался не думать, подумали о надвигающемся на шарик Сроке.
Растерянно хлопая ресницами, Кетик, запинаясь, спросил:
— Постойте… Погодите… А как же? Вот его?.. Этого бегемотика тоже?.. Его тоже не будет?
Никто ему не ответил. Но тут вдруг в голос заревела Оффи:
— Ну… Он хоть большой!.. А, того рогатого жучка, который там в траве ползал, по носу… щекотал? Что ж, и он… пропадёт?.. — дала полный голос Оффи. Почему-то с жучком она примириться никак не могла.
— Да ведь тебя тоже не будет, что ж ты волнуешься, дурёха, — снисходительно потрепал её по плечу Фрукти.
— Я-то ладно, — всхлипывала Оффи. — Он ведь так торопился, бежал куда-то, наверно… его там жду-ут!..
Прекрасная Дама вынула из сумочки носовой платок и молча протянула его девочке.
Та огрызнулась мокрым, хлюпающим голосом:
— Это чего?
— Так. Платок.
— У меня у самой десять штук. На что мне! — Оффи с силой протёрла мокрые глаза грязными кулачками. — И вообще, я никогда не реву!.. Я не из тех…
— Просто высморкаться.
— Можно подумать, как будто… ну, давайте.
Она высморкалась, сложила платок и поспешно сунула его обратно в сумку Даме. Умяла на самое дно и отвернулась, как будто ничего и не было.
Мало-помалу всё успокоилось. Шёл снег. Хрустело печенье, и звякали чашки. Целая стая маленьких птичек с хохолками и очень длинными розовыми хвостиками промчалась в воздухе и скрылась в раскрытом окне второго этажа.
— Да! — заговорил Финстер. — Да!.. Безусловно, да! Действительно, так. Я определённо в эти тяжёлые дни замечаю: в обществе множества наших нестарых друзей мне всё представляется не в таком уж мрачном свете. Вы знаете, я свыше пятидесяти лет работаю в различных Центрах Связи. Мы всё искали связи с иными планетами. Вышло не совсем так, как мы надеялись. Но последнее время у меня ощущение, что нам всё-таки удалось установить прочную связь, взаимопонимание… словом, контакт между двумя планетами. Они плавали в некоем своём Космосе рядом, но отдельно. А сейчас мы как будто вместе. Мы старые, и вот эти ребята, извините…
— Валяйте, так нас и называйте, — великодушно разрешил Фрукти. — Вы тут что-то верно подметили.
— Спасибо, я так и буду вас называть при случае. Всё началось с Лали. Когда мы были с ней в Башне. Я, старый, опытный, возможно, несколько… м-м… суховатый человек, руководитель Центра «Финстерхорн» — словом, обыкновенный человек, вдруг был просто обожжён чувством, что в то же время я и есть тот самый бедняга с ошейником на железной цепи. Мне стало невыносимо тяжко. Мне стало душно от железа на шее. Жёстко лежать на камне. Испытал горькую обиду. Яростное возмущение. Глубокое братское сочувствие, как будто тот прикованный человек протянул мне через века какую-то нить связи времён. И я должен её принять. И должен нести и передать её дальше. И всё это каким-то образом сумела так ослепительно ярко мне передать эта девочка! Девочка, которую зовут…
— Знаем, как её зовут! — закричали со всех сторон. — Знаем! А где она? Вызовите её!
— Право, не знаю… — нерешительно сказал Прат. — Я боюсь вмешаться не вовремя… Ну хорошо, не галдите, я попробую.
Он вынул из кармана и положил на стол коробочку, нерешительно протянул руки. Щёлкнул рычажком и тихонько позвал:
— Лали!.. Лали!.. — подождал, послушал долгую минуту и отключился.
— Что такое?
— Что случилось?
— Её там нет?
Прат поднял руку, останавливая шум:
— Тихо. Она там. Я слышал её голос. Она занята, надо подождать.
В ответ охнул общий многоголосый вопль досады и разочарования.
Как только всё снова приутихло, все услышали тоненький, но довольно зычный голос Оффи. Она воскликнула:
— Эй!.. — дёрнула за ухо одну девочку. — Ну-ка! — ткнула в бок другую. — Эй, ты! — дала лёгкий подзатыльник третьей. Обратив на себя таким образом общее внимание, она пальцем указала прямо на Прекрасную Даму и с невыразимым изумлением без конца повторяла: — А я её узнала!.. А вы? Откуда я могу её узнать? Ну, откуда же я вас узнала? А, откуда?
Несмотря на то, что Оффи всё ещё держала палец, точно ствол пистолета, нацеленным прямо в лицо Прекрасной Дамы, несмотря на некоторую грубоватую прямолинейность и бесцеремонность вопросов, в них почему-то не было ничего обидного.
Задиристая, веснушчатая, одетая, как растрёпанный мальчишка, Оффи, так лихо отличавшаяся в дурацких состязаниях по шнырянию на ракетках среди старых фабричных труб, была неузнаваема.
Она твердила на все лады без остановки: «Я вас узнала! Я вас узнала?», то недоверчиво прищурясь, то внимательно настораживаясь. Всё её маленькое веснушчатое лицо то попеременно вспыхивало от восторга, то гасло от разочарования, как будто перед ней в темноте чиркали и гасили быстро догоравшие спички. Наконец, точно последняя спичка так и не погасла, Оффи просияла:
— Нет, точно, конечно же, это вы и были! Лали нам вас показывала!
— Ты хочешь сказать, Лали что-нибудь про меня вам рассказывала?..
— Нет! — задиристо оборвала Оффи. — Я всегда прямо так и говорю, что хочу сказать. Лали однажды нам всю эту историю показала. И теперь-то я вас узнала. Как сейчас вижу! Вы были в такой широкой шляпе с длинным пером, и все принимали вас за мальчика, никто не мог догадаться, что вы девочка, только страшно смелая и находчивая, и из-за этого так всё там запуталось до чёртиков: кто на ком хочет жениться и кто с кем будет драться на дуэли, и вы до того здорово добились в конце концов своего, что я мечтала стать хоть немножко вроде вас… Ага! Моя мама тоже откуда-то знала всю эту историю. Только рассказывала не очень-то интересно… Пока нам Лали не рассказала, тогда-то мы всё и поняли. Верно!
— Ну да, ну да! — энергично закивали подружки Оффи.
— Знаю, что да, заткнитесь, дайте я доскажу… Смешно, конечно, об этом объявлять, да уж всё равно. Моя мама, знаете, ух как вас любила, только она умерла и не успела мне много рассказать. Она говорила, что вы были очень красивая… ну да, как тот… девочка-мальчик в шляпе с пером. И что вы ужасно хорошо умели показывать… или представлять, ну, будто прямо почти как Лали. Хотите, я вам скажу, почему она меня так назвала: Оффи? Из-за вас! Честное слово. Она мне сама говорила!.. Что скажете? Вы были когда-нибудь Оффи?