К моему удивлению, я обнаруживаю, что голоден. Обычно мне не хочется есть перед отъездом.
Неожиданно, но вполне объяснимо. Существует отдельный жанр открыток с изображениями еды. Когда просят перечислить типичные сюжеты открыток, на память приходят памятники, изображения старого города, народные костюмы. На самом же деле одним из самых распространенных и универсальных мотивов является обеденная тарелка. Как в путеводителях всегда имеется раздел о еде и напитках, так и открытки всегда найдут что предложить чревоугодливому космополиту. Все начинается с кухни, свежих продуктов и щепотки вдохновения. Вам покажут Дели через порцию тхали, Лиссабон – через пирожное паштейш де Белем, Каркассон – через жареные говяжьи мозги, а Ханой – через «столетнее яйцо». Съедобно все – просто не везде.
Я проглатываю бутерброды один за другим. Безвкусно. Челюсти перемалывают хлеб и жир, чтобы обеспечить меня энергией еще на день. Язык зубы десны. Из глубины выскальзывает еще одно светящееся пятно – та осень, много лет назад, изысканное блюдо из тушеных в сливках грибов, а потом я очнулся в больнице, с трубкой в пищеводе. На следующий день я смог позвонить матери. Я отравился, рассказал я, меня хотят еще понаблюдать. Следующие несколько секунд она молчала, и я слушал в трубке ее тяжелое дыхание, с присвистом проходившее через узкие ноздри. Пока я ждал ее реакции, прижатый к уху телефон стал скользким от пота. Наконец она положила трубку.
34. Хоть у нас и были общие гены, мы отличались друг от друга, как полюса одной батарейки. У него были светлые волосы, у меня темные. Я был левша, он писал правой. Он обожал кинзу, а мне казалось, что она на вкус как мыло. Когда у вас нет ничего общего, кроме матки, из которой вы вышли, сложно найти тему для разговора. Впрочем, мы могли пересказывать друг другу все пропущенные годы, наверстывать семейную историю.
Как-то раз, когда я пришел к Лакуну в гости, он показал мне два сокровища в рамках под стеклом – фото Ника Кейва с автографом и оригинальный рисунок Джейсона. Я уважительно присвистнул и некоторое время выказывал положенное восхищение. В конце концов я заметил, что изображения побледнели и утратили четкость – может быть, он держал их на ярком солнце? Он улыбнулся и сказал, что это копии. Оригиналы хранятся в банковской ячейке. Ведь может случиться пожар.
Так что, через несколько лет они будут стоить целое состояние? Едва ли. Не больше, чем сейчас. Его глаза сияли, когда он протирал стекло в рамках рукавом.
Словарь путешественника: банковская ячейка. Шкафчик, который делает спички ненужными.
35. Теория невидимых связей оставалась со мной в течение многих лет. Когда я поступил в университет, моя двоюродная сестра нашла мне подработку в самом большом букинистическом магазине в городе – его владелец был ее клиентом. Мне поручали довольно простые вещи: наводить порядок на полках, вытирать пыль (книги притягивают особую пыль, которая собирается в катышки, как ластик), варить кофе, сортировать новые поступления и принимать книги, оставшиеся после умерших. Я рассказал хозяину магазина о своей необычной способности находить в книгах открытки.
Он ответил, что это мелочи по сравнению с тем, что он повидал за сорок пять лет в этом бизнесе. Библиотечная книга окутана дымкой обезличенности, она занесена в электронный каталог, в ней присутствует некая стерильность. Дело тут не только в уважении к общественной собственности – отношения, в которые ты вступаешь с библиотечной книгой, так кратковременны, что не успевают стать по-настоящему близкими. Купленная книга, напротив, становится как бы продолжением тела и привычек своего хозяина. Их рвут, портят, пачкают, в них рисуют каракули. Он сходил за записной книжкой и перечислил кое-что из своих находок: квитанции, закладки из картона, пластика и кожи (и даже одна берестяная с Лестницы троллей), счета из гостиниц, авиабилеты, фотографии детей и домашних животных, рекламные буклеты, рецепты, локоны волос, молочные зубы, обрезки ногтей, засушенные цветы, кроссворды, туристические проспекты, раскладки семейного бюджета, открытки с соболезнованиями, купоны на скидки, денежные купюры, итальянский презерватив (неиспользованный), расческа с выломанными зубьями, долговые платежки, любовные письма, шелковый носовой платок, засушенная стрекоза, ломтик поджаренного бекона, записка от автора книги, подарочная карта в салон массажа («с соблюдением полной конфиденциальности»), катафот, пробка от кока-колы, засушенный лист марихуаны (найден в книге «Основные черты христианской догматики»), характеристика с места работы и ультразвуковое изображение плода.