— Выкинь его! — воскликнул Дару, когда Закуро машинально хотел сунуть его обратно в карман.
Гатхир усмехнулся и отбросил скомканный лоскут. Его двойник был совсем на него не похож — наверное, поэтому он и появился у него в голове. Дару удивительным образом проявлял щепетильность там, где гатхир был безразличен, зато оказывался до невозможности циничен в ситуациях, к которым Закуро не мог оставаться равнодушным. Словом, они отлично дополняли друг друга.
Несколько секунд Закуро разглядывал шею трупа.
— Похоже на укус какого-то животного, — заметил Дару.
— Может быть, — не стал спорить гатхир. Он указал на рану: четыре точки запекшейся крови, расположенные квадратом. — Хотел бы я знать, какого.
— Мало ли бродит тварей вокруг города! — буркнул Дару.
— Здесь Эдишама, — возразил Закуро.
Дару усмехнулся, но ничего не ответил.
— А где кровь? — спросил гатхир, осматриваясь. — Я её не вижу. В смысле, не та, которую я смыл, а вытекшая. Должна быть целая лужа.
— Да здесь темно, как в бочке.
— Не скажи. Кровь при свете луны трудно не заметить, особенно если её много.
— Хм, ты прав, — согласился Дару. — Наверное, девку убили в другом месте, а потом перетащили сюда.
— Возможно, — проговорил Закуро, ещё раз, теперь уже пристальнее, разглядывая труп. — По-моему, из неё вылилось слишком много крови.
— С чего ты взял? — поинтересовался Дару.
— Трупу, конечно, полагается быть бледным, но это… чересчур, тебе не кажется?
— Трудно сказать. Но, вообще, возможно. Я навидался мертвецов, и это тело выглядит несколько необычно. Да и ранки слишком маленькие, чтобы из них могло вытечь много крови.
— Согласен. И что, по-твоему, это значит?
— Ну, вероятно, кровь… сцедили, — предположил Дару. — Например, для какого-нибудь ритуала, — поспешил добавить он, словно предупреждая вопрос Закуро. — Если ты не забыл, то с предыдущими трупами была та же история.
— Помню. Вот только зачем кому-то столько крови?
Дару фыркнул.
— Не смеши! В городе собирается столько всевозможного сброда, что угадать, для чего кому-то понадобилась человечья кровь… да тут и пытаться нечего. Впрочем, может, твой приятель прав, и над девкой поработал вампир.
Закуро усмехнулся.
— Думаю, ты в курсе, что это сказки, — проговорил он, вставая на ноги и осматриваясь в поисках улик.
— Скажи это ей! — отозвался Дару, имея в виду труп. — И вообще, кого ты пытаешься обмануть? Не забывай: я знаю, о чём ты думаешь.
— Ну, хорошо, предположим, это был… вампир, — согласился гатхир. — Что тогда? — на самом деле, он и сам уже прикидывал, не может ли убийцей быть упырь. Поэтому ничуть не удивился, что двойник озвучил эту мысль — голова-то у них общая. — Что нам делать? Как его изловить? — продолжал Закуро. — Предлагаешь запастись кольями? — гатхир сделал шаг в сторону и, наклонившись, вытащил из тени маленькую, заляпанную грязью женскую сумочку. — Или горстью риса?
— Можешь иронизировать, — холодно сказал Дару, — но я отлично помню времена, когда в баньш тоже никто не верил. А теперь на них можно полюбоваться в городском зверинце.
— Ладно, я ж не спорю, — примирительно проговорил Закуро, раскрывая сумочку и вытряхивая её содержимое на землю.
Сейчас его интересовали вещи убитой, а вовсе не спор со своим альтер-эго.
— Решил заделаться мародёром? — осведомился, обратив внимание на его занятие, Дару. — Ничего не скажешь, достойное занятие!
— Я ищу то, что может нам помочь, — объяснил Закуро.
— И как успехи?
— Попробуй меня не отвлекать, и скоро узнаем.
— О, ну извини! — обиженно фыркнул Дару и умолк.
Но Закуро отлично знал, что он никуда не делся, а просто ждёт.
Гатхир, не торопясь, перебирал содержимое сумочки. Баночка помады, пудреница, костяной гребень, бутылочка туши для ресниц и бровей, белила, пустой вязаный кошель — вероятно, бродяги, обнаружившие труп, обыскали его прежде, чем сообщить об убийстве Гримо.
Баночка с белилами заинтересовала гатхира. На ней красовалась эмблема известного дома развлечений: обнажённая девушка, обвитая лилиями. Гатхир повертел баночку в руках. Однажды он был в этом доме. Здание располагалось в квартале наслаждений и называлось «Дворец тигровой лилии». Дорогой и шикарный бордель, где сбывались все без исключения фантазии посетителя. Если, конечно, у него были деньги. Много денег. Закуро невольно вспомнил времена, когда брался за любую работу, не брезгуя ничем, и швырялся грязными деньгами направо и налево. Но даже тогда он побывал во «Дворце» всего однажды — не потому, что ему нечем было платить, а потому что увидел, насколько низко может пасть человек, как легко стать рабом собственных страстей. В каком-то смысле визит в этот бордель, наряду с другими, более существенными факторами, повлиял на его решение изменить свою жизнь.