С минуту Дамиан просто смотрел на меня. У него было то, что он всегда хотел, но он столкнулся с неожиданным препятствием. С собой. Заслуживал ли он искупления? Любви? Прощения?
Это было что-то, что мог решить только он сам.
Он прислонился лбом к моему лбу и закрыл глаза.
— Я так устал, güerita. Устал притворяться, что могу двигаться дальше без тебя, когда это разбивает мне сердце. Скажи мне, что это оно. Скажи мне, что это навсегда.
— Ты, я и Сьерра.
Я сказала ему то, что он хотел услышать, я целовала его, тихо нашептывая обещание. Каждый мускул в его теле расслабился, как если бы он наконец-то отпустил некое тяжкое бремя.
— Я хочу запомнить это, — сказал он, взяв меня на руки. — Если я умру сегодня, умирая, я хочу помнить, как это — держать весь мир в своих руках.
Поднявшись по лестнице, мы пошли в хозяйскую комнату. Когда Дамиан закрыл дверь, мои ноги начали дрожать. Я никогда не знала чего ожидать с ним. Он играл моим телом как маэстро, иногда в безжалостном ритме — с первого удара, играя рапсодию страсти.
— Сними свои штаны и ложись на кровать, — сказал он.
Я сделала, что он мне сказал, дрожа от нервов и ожидания. У меня никого не было восемь лет. Мое тело изменилось после рождения Сьерры. Я сняла свой бюстгальтер, но оставила топ.
Кровать прогнулась, когда он скользнул возле меня. Одной рукой обняв меня за плечи, убаюкивая меня на груди. Его кожа была теплой и гладкой под моей щекой. Боже, я скучала по его запаху, его прикосновению, по ритму его сердца.
— Спи, — он поцеловал меня в макушку, поглаживая мои волосы, как будто они были сделаны из чистого золота.
Я, должно быть, издала удивленный звук, поскольку он хмыкнул. Я ожидала феерического воссоединения.
— Просто мне так хорошо.
В прошлый раз, когда мы были вместе, когда Сьерра нас прервала, он выглядел как разъяренный бык, выбравшейся из клетки, и хотя я чувствовала его явное возбуждение, также почувствовала кое-что еще. Дамиан был удовлетворен. Впервые никто не преследовал нас, никто нас не разъединял. Мы смогли найти дорогу назад друг к другу. Мы наконец-то были свободны. Это был настоящий Дамиан, желающий насладится чем-то, что превосходило похоть, желание и плотские утехи. Это было чувство принадлежности, которое размывает грани между двумя людьми, когда ваши ноги и пальцы сплетаются вместе, и это настолько естественно, настолько неосознанно, что вы даже не осознаете случившегося. Когда я думаю о Боге, я думаю обо всех этих волшебных, необъяснимых вещах, умноженных на бесконечность.
— Было тяжело? Рождение Сьерры? — Дамиан все еще гладил мои волосы.
— Да, — я не собиралась врать. — Но это больше касалось моего сердца, чем тела.
Некоторое время мы лежали тихо, зная, что сделали бы все это снова, ради маленького чуда которое спало в соседней комнате.
— Ты назвала ее в честь гор из колыбельной МаМаЛу.
— Так и есть, — я улыбнулась. — Она сказала тебе свое второе имя?
Он покачал головой.
— Мариана.
— В честь МаМаЛу и Адрианы.
Дамиан переместился так, чтобы мы легли поперек кровати.
— У нее ступни точно такие, как твои.
— Нет, не такие.
— Я увидел это, когда стягивал с нее носки. Большой палец расположен в стороне от остальных. Там огромная щель между ними.
— Мои ноги не такие.
— Ох, нет? — Дамиан отбросил покрывало в сторону и стал на колени возле моих ног. — Видишь это? — он схватил мой большой палец. — Я могу всунуть свой нос между ним и вторым пальцем, — он стал доказывать свою точку зрения.
Я начала смеяться, потому что это щекотно, но затем кое-что увидела, и у меня перехватило дыхание.
Эстебан вернулся.
— Что? — спросил Дамиан, растягиваясь на постели рядом.
— Ничего, ― я отбросила волосы с его лба и поцеловала его в нос. — Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю, güerita, — он прижал мой мизинец к своей груди рядом с сердцем. — И сейчас я собираюсь целовать тебя, пока ты не почувствуешь это в кончиках своих антиобщественных пальцев ног.
И он так и сделал. Языком он раздвинул мои губы, одной рукой схватив сзади за шею, другой притянул меня настолько близко, что каждый миллиметр моего тела обожгло молнией. Я выгнула спину, когда он, схватив мою ногу и согнув ее в колене, закинул на свое бедро и толкнулся в меня. Из меня вырвался хриплый стон, и мы начали тереться в безумном ритме — его руки на моей попке, сжимая и отпуская.
— Так долго ждал, Скай. Я не продержусь, — его голос был приглушенным рядом с моей шеей, когда он лицом прижался к моим волосам.