Мёртв. Пуст. Не опасен.
Лэйд выбрался на улицу сквозь развороченную стену, но не стал приближаться к нему. Потому что…
Проклятье Бредбедла. Ты потерпишь поражение в тот миг, когда будешь уверен в победе.
Что это могло значить? Скорее всего, ничего. Всего лишь запоздавшее проклятье озлобленного чудовища, сознающего приближение последней минуты. Вздор, ерунда. У этого острова тысяча способов свести человека с ума, он никогда не опускается до банальных проклятий. И всё же Лэйд ощутил где-то в груди ноющую тонкую жилку, будто бы задетую словами Бредбедла, которая всё никак не могла успокоиться.
В тот миг, когда будешь уверен в победе…
— Хорошая работа, — пробормотал он, делая вид, что разглядывает поверженное чудовище, — В самом деле, хорошая.
— Да уж, сэр, пришлось повозиться, — человек в чёрном костюме, верно, старший в этой крысиной своре, усмехнулся, — Против него, знаете ли, бессильны и винтовки и ядовитые газы. Но в этот раз мы знали наверняка, за кем охотимся. Мы могли выбрать оружие.
Один из уцелевших локомобилей представлял собой тяжёлый грузовой экипаж, однако вместо кузова у него была установлена площадка, а на площадке… Лэйду никогда не приходилось видеть таких орудий. Массивное, взгромождённое на сложно устроенный станок, вооружённое внушительным стволом, оно, пожалуй, могло бы сделать честь даже миноносцу королевского флота. Сейчас оно медленно остывало после стрельбы, пока джентльмены в чёрных траурных костюмах ползали вокруг него, собирая гильзы и возясь с маслёнками.
— Вот как… — пробормотал Лэйд, — Крысиные игрушки…
Клерк вежливо кашлянул в ладонь.
— Скорее, любимая игрушка мистера Беллигейла. И лучше бы нам поскорее вернуть её в арсенал, прежде чем он хватится пропажи. Это «ПомПом», сэр. Автоматическая полевая пушка калибром почти полтора дюйма. Превосходное средство для многих Его созданий, но этот грохот… Страшно представить, сколько окон в Редруфе придётся заменить!
Лэйд безучастно кивнул. Ему было плевать, что это за штука и как называется.
Даже если он раздобудет дюжину таких и примется палить в небо, устроив настоящую канонаду, всемогущий Левиафан не испугается и не смилуется. Для того, чтобы прошибить его толстую шкуру, нужно что-то куда серьёзнее…
— Мистер Лайвстоун, сэр, — с лица клерка сошла фальшивая улыбка и сделалось видно, что глаза у него такие же чёрные и влажные, как и у прочих клерков, снующих вокруг. Чёрные, влажные и очень внимательные, — Думаю, после всего этого переполоха полковнику Уизерсу-Уинтерблоссому очень захочется побеседовать с вами, чтобы узнать о событиях из первых уст. Вы не против нанести ему визит и…
— Непременно, — сухо отозвался Лэйд, — Но как-нибудь позже. Когда сочту это удобным.
Чёрные крысиные глаза сверкнули. Нетерпеливо? С досадой? Зло?
— Как вам будет угодно, мистер Лайвстоун. Я передам ему ваши слова.
— Не сомневаюсь. Ну, ступайте, не буду вас задерживать. У вас и у вашей… братии наверняка ещё куча работы этой ночью.
Клерк кашлянул, но не отошёл.
— С вашего позволения… Я лишь хотел сказать, что это была очень удачная задумка, сэр. Я имею в виду, с монетой. Позвольте вас поздравить. Вероятно, эта задумка и спасла вам жизнь. Уверен, полковник сполна оценит вашу изобретательность.
— С монетой?
Лэйд готов был поклясться, что клерк не опускал руку в карман. Не щёлкал пальцами, как делают фокусники, не совершал странных пассов, однако в его бледной ладони, совсем недавно пустой, отчётливо можно было разглядеть небольшую золочёную окружность.
Лэйд не собирался брать эту монету в руки, при одной только мысли, что придётся ощутить прикосновение холодных крысиных пальцев он ощущал лёгкую дурноту. Но в этом и не было нужды. Он узнал эту монету, словно она издавна была постояльцем кассового аппарата «Бакалейной лавки Лайвстоуна и Торпа».
Соверен Георга Третьего. Не так давно он сам крутил его в руках. Странный соверен, реверс которого испещрён непонятными символами. Тот, что изготовил собственноручно мистер Гёрни, Молуккский Орёл, ещё не ведая, что хитроумная западня, устроенная им для того, чтобы обеспечить славной историей своих приятелей-барышников, уже совсем скоро закончится для него совсем не радужным финалом…
Лэйд прищурился — пусть доктор Фарлоу ещё не осмелился порекомендовать ему очки, но с каждым годом ему всё чаще казалось, что его глаза уже не так хороши, как прежде — и убедился, что это ему не показалось. Золотая монета была густо запятнана чем-то тёмно-алым, даже карминовым. Чем-то похожим на смородиновое варенье или…