— Вы опять забываетесь, Чабб. Прошлым вечером я сказал, что продал стрихнин для мисс Гаррисон. Для неё. А не ей самой. Дело в том, что у меня в аптеке очень чистый стрихнин, — Фарлоу не удержался от горделивой улыбки, — Без тех примесей, которые обычно возникают при его добыче из семян чилибухи[40]. Поэтому приют Святой Агафии обыкновенно покупает его у меня для некоторых своих… постояльцев. Мисс Гаррисон при всём желании не могла бы явиться ко мне — она полностью парализована.
Переварить эту мысль было так же непросто, как и тушёную курицу, съеденную им на обед. От жары мысль делалась вязкой и неповоротливой. Лэйд сделал большой глоток кофе — и не ощутил ни вкуса, ни запаха. Пожалуй, в жестяном болване Диогене больше от Испании, чем в этом «мадридском» кофе…
— Уж не хотите ли вы сказать, что парализованных в этом приюте пичкают стрихнином? Неужто такой дефицит коек? Я бы на их месте поостерёгся, так немудрено вызвать гнев Почтенного Коронзона…
Фарлоу вздохнул.
— Вы превосходный бакалейщик, Чабб, вы больше кого бы то ни было на острове знаете про зерно, чай, керосин… Но поверьте, лучше бы вам не выходить за пределы своего знания, вмешиваясь в сложно устроенный мир медицины. В конце концов, каждый хорош в своём! Если кратко, стрихнин — это природный алкалоид, безусловно ядовитый и ужасно токсичный. Его раствор обладает крайне губительным воздействием на нервную систему.
Лэйд нахмурился.
— Допустим, я не вчера родился и знаю, что такое стрихнин. Однако я всё ещё не вижу, как…
— Однако в очень слабых дозировках его иногда прописывают пациентам, страдающим от судорог, паралича и прочих болезней, имеющих следствием нарушение двигательной моторики. Это что-то вроде удара гальваническим током по мёртвым членам, которые не способны полноценно функционировать.
— Что-то похожее Сэнди читала в одном дурацком бульварном романе, — пробормотал Лэйд, — «Освобождённый Прометей[41]» или вроде того. И ничем хорошим, если мне не изменяет память, там это дело не кончилось…
— Иногда это действительно помогает. Я имею в виду, многим больным стрихнин действительно помог отчасти вернуть способность руководить своим телом.
— И мисс Гаррисон?
Фарлоу отвёл взгляд.
— Боюсь, в её случае даже это средство бессильно. Она… Она в самом деле весьма плоха. Почти не способна шевелиться, следствие серьёзной травмы, пережитой в детском возрасте. Знаете, это ужасно — видеть молодую женщину прикованной к кровати, точно старик к смертному одру. Не могу вообразить худшей пытки. Вот почему я так ужаснулся вашей новости. Знал бы я, кого вы имеете в виду…
— Значит, она молода? — машинально спросил Лэйд.
— Мисс Амилле Гаррисон нет и тридцати.
Лэйд ощутил неприятную тяжесть в животе.
— Как это… Я имею в виду, как это, должно быть, ужасно. Я имею в виду, ещё можно понять, когда парализованным остаётся какой-нибудь солдат на поле боя, но молодая женщина…
— Ей пришлось нелегко, — подтвердил Фарлоу, с которого схлынул весь его докторский лоск, — Уж я-то знаю, мне приходится наблюдать за ней вот уже много лет. Знаете, что я подарил ей в свой последний визит?
Уж точно не деревянную лошадку, мрачно подумал Лэйд, и не бечёвку для прыжков.
— Не хочу гадать.
Фарлоу усмехнулся, но как-то неестественно.
— Несколько искусственных глаз.
— Господи, Абриэль! — вырвалось у Лэйда, — Если это и есть ваше хвалёное докторское остроумие…
— Да нет же! Они просто завалялись у меня в кармане халата, как многие другие вещи. Такие, знаете, обычные отшлифованные цветные стекляшки, которые вставляют в пустую глазницу. Довольно красивые безделицы, в сущности, вроде тех стеклянных шариков, которыми так любят играть маленькие девочки. Мисс Амилла Гаррисон была лишена этой возможности. Этой — как и многих других. Так что я оставил их ей. Ужасный подарок, согласен. Но что ещё я мог ей предложить, кроме стрихнина?..
Мысль о парализованной девочке и стеклянных глазах была жуткой, от неё веяло холодом сродни тому, что царил обычно в подвале бакалейной лавки. Но Лэйд помнил, что за этой мыслью пряталась какая-то другая, едва не выскочившая из головы. Какая-то важная мысль, которую он почему-то не должен был упустить.
Он не обрадовался, когда эта мысль вдруг сама скакнула ему навстречу.
Миссис Гаррисон — ещё в ту пору, когда была приветливой старушкой, а не бесформенным истерзанным свёртком на полу — упоминала, что у неё была дочь. Погибшая в детстве от кори. Как её звали?.. Проклятье — он забыл. Слишком уж сосредоточен был на прочих вещах.
40
Чилибуха — тропическое дерево, семена которого (рвотные орешки) содержат в себе алкалоиды.
41
«Современный Прометей» — менее распространённое название романа Мэри Шелли «Франкенштейн», вышедшего в 1818-м году.