— Зеленщика?
— Да. Утопился в тарелке с супом.
— Аррел Хензоу был рыбоедом, это все знают.
Лэйд нахмурился.
— Может, он и позволял себе раз в месяц съесть маленькую сардинку, но психопатом его никто не считал!
Сэнди пожала плечами.
— Рыбоеды все чокнутые, это известно. Поэтому Канцелярия и запретила всю рыбу на острове. А что это за траурная кукла, про которую говорила миссис Гаррисон?
— Уверена, что хочешь это знать?
— Иначе история будет неполной, так ведь?
Лэйд вздохнул.
— Ты слишком молода, чтобы разбираться в ритуальных традициях наших благословенных предков, Сэнди. К счастью для тебя. Ритуальная кукла — это такая штуковина из воска вроде большого пупса. Похожая на настоящего ребёнка и обычно такого же размера. Её одевают в детскую одежду, разрисовывают лицо, часто даже вставляют настоящие волосы, остриженные у покойного ребёнка.
Сэнди скривилась. Должно быть, живо успела себе это представить. Иногда Лэйд невольно думал о том, как тяжело должно быть человеку с её воображением работать в бакалейной лавке.
— Какая гадость!
— Это почтенная традиция викторианской эпохи, — возразил он, пытаясь придать голосу воодушевление, которого не испытывал, — Безутешные родители часто хотят после похорон сохранить память о своём несчастном ребёнке. Именно для этого и нужны траурные куклы с ангельской внешностью.
— Какой-то… дикарский способ. Разве нет, мистер Лайвстоун?
— У него немного сторонников, — усмехнулся Лэйд, — По крайней мере, не в Новом Бангоре. Я думаю, это всё из-за жары. Не могу представить, каких трудов стоит сохранить подобную куклу от того, чтоб она не превратилась в лужу воска.
— Но украсть её… В этом есть что-то жуткое. У кого поднялась бы рука красть у бедной вдовы напоминание о её покойном ребёнке?
Лэйд махнул рукой. Несмотря на то, что эта рука за сегодняшний день не поднимала ничего тяжелее жестяного совка для чая, ему показалось, будто она устала сильнее, чем рука корабельного кочегара за полную двойную смену.
— Никто её не крал, Сэнди. Старая клуша попросту перепрятала её, и сама об этом забыла. В этом нет ничего удивительного, так уж мы, старики, устроены.
Сэнди улыбнулась.
— Не такой уж вы и старый, мистер Чабб, — возразила она, — Уж точно не старик.
— Мне сорок четыре. И если внушительность этой цифры не производит на тебя должного впечатления, то только лишь потому, что ты сама безобразно юна.
— Ладно-ладно, но как тогда со всеми этими проводами, стёклами и…
— Наверняка она сама же это и сделала.
— Так может, нам стоит…
— Нет! Уже думал об этом. Я буду последним человеком в Хукахука, который сообщит об этом в полицию! Не хочу, чтоб обо мне за глаза говорили, что старина Чабб спроваживает своих покупателей в психушку! Кроме того… — Лэйд прочистил горло, — Кроме того, её фантазии не выглядят опасными. Я имею в виду, если их жертвами становятся одни лишь подушки, это едва ли представляет для кого-то угрозу, верно? Раз уж пожилой вдове легче живётся с мыслью о маленьких помощниках, скрашивающих ей одиночество, стоит ли разрушать эту иллюзию? Пусть воюет с ними или пьёт с ними чай или играет в чехарду — мне, в сущности, плевать. А теперь, если ты не против, я спущусь в подвал, проверю, как там Диоген. Мне не нравится эта тишина, как бы этот мерзавец не натворил дел…
Он успел дойти до лестницы, но, прежде чем поставить ногу на первую ступень, не выдержал и оглянулся в сторону Сэнди. Как и следовало ожидать, она задумчиво глядела ему вслед, то ли собираясь задать какой-то вопрос, то ли о чём-то размышляя.
— Ну? — спросил он нетерпеливо. Он слишком хорошо знал свою помощницу, чтоб понимать — вопрос неизбежно последует рано или поздно.
Сэнди прикусила губу.
— Мистер Чабб… Брауни ведь не существует, верно?
Лэйд сделал глубокий вдох. Он ощутил смесь сотен ароматов, совмещённых в едином запахе бакалейной лавки, запахе, давно сделавшимся для него столь знакомым и успокаивающим. Керосин, специи, кофе, мыло, пачули, масло, воск, крахмал, дрожжи, уксус, скипидар, сухофрукты, соль…
— Брауни не существует, Сэнди, — подтвердил он спокойно, — Ты всё ещё живёшь в Новом Бангоре, самом скучном, предсказуемом и тривиальном острове из всех островов в Тихом океане.
Сэнди кивнула. Как показалось Лэйду, с некоторым сожалением.
— В этом и заключается главный недостаток разума, джентльмены, — Абриэль Фарлоу, аптекарь, неспешно налил себе ещё пунша, — Недостаток, который не изжит даже сейчас, на излёте девятнадцатого века. Видите ли, в чём дело… Вооружённый рациональностью, разум склонен мнить всё окружающее столь же рациональным и логично устроенным. Проще говоря, видеть подобное в подобном. А это зачастую в корне неверно.