- Совсем рядом. Видите ту каменную громаду с четырьмя трубами по левую сторону? Там обитает Инстон Аркрайт, племянник того самого Аркрайта, что изобрел прядильный станок. На его ткацкой фабрике работает по четыреста человек в смену. Сидя в полутемных цехах, скорчившись, дыша испражнениями и парами ядовитых красителей, они ткут полотно по пятнадцати часов в сутки. Здоровья обычного человека при таком распорядке хватает не больше, чем на два-три года. После этого приказчики мистера Аркрайта вышвыривают их с фабрики пинками, чтобы освободить место для новых. А вон там, еще левее, видите? Фасад, облицованный стеклом? Это контора «Фейбернон и Стефенсон», станки и инженерное оборудование. Славна тем, что за год выпускает из своих стен по меньшей мере полсотни инвалидов – несчастных подмастерьев, лишившихся пальцев, носов и ушей. Мистер Фейбернон считает подобную текучесть кадров досадной, однако вполне допустимой, а мистер Стефенсон, вероятно, не полагает нужным вмешиваться в устоявшийся трудовой процесс. Еще дальше, вниз по улице вы имеете удовольствие лицезреть печально известную фабрику Парсонса, одну из самых больших в Коппертауне. Лучшие паровые турбины и динамо-машины Нового Бангора! Я уже говорил вам, что некоторые чудовища умеют сочетать нечеловеческую кровожадность с величайшей осторожностью? Это – особое в своем роде. В прошлом году его наградили титулом почетного гражданина Нового Бангора и вручили ключ от города. Я читал его благодарственную речь в газете. Но в ней не было ни слова о детях, которых он использует на своей фабрике, чтобы сваривать изнутри обшивку турбин, детях, которые через полгода превращаются в слепых калек, вынужденных просить милостыню на улицах!
Уилл съежился от его слов.
- Кажется, я понял, что за чудовищ вы имеете в виду, мистер Лайвстоун. Это… отвратительно во всех смыслах.
- Это самые опасные чудовища на острове, Уилл. Даже Бангорский Тигр бессилен их повергнуть. Да он никогда и не решился бы на это – чудовища в наши дни достаточно состоятельны, чтобы нанять себе лучшую охрану и лучших адвокатов. Думаю, теперь вы понимаете, отчего я не считаю Медноликого противником. Если кто-то еще в состоянии нагнать страху на этих тварей, так это Увечный Кузнец, слепой и безумный жрец прогресса. Впрочем, довольно об этом, вы и так сделались бледны. Уж не из-за дыма ли?
- Нет, - через силу произнес Уилл, - Эти девушки там впереди, они… Мне кажется, или…
Лэйд сделал вид, будто не услышал его слов, поглощенный собственной мыслью. Это не требовало выдающегося актерского таланта, напротив, было вполне легкой задачей.
- Нет, если кто-нибудь и сможет повергнуть этих чудовищ, лишив их привычной им пищи, это будет не одиночка с револьвером. О нет, сэр. Это будет технический прогресс. Или вы сомневаетесь в его могуществе?
- Нет, я… я вполне…
- На смену нашему бурному девятнадцатому веку приходит новый, еще более шумный и беспокойный, однако, как знать, может именно он наконец освободит тысячи несчастных от непосильного труда? Я, конечно, имею в виду автоматонов и прочие… кхм… автоматические механизмы. Я часто разыгрываю из себя консерватора и ретрограда, но даже я вынужден согласиться с тем, что за ними – большая сила, Уилл. Это не просто жестяные болванчики, которыми мы силимся их изобразить, созданные для того, чтоб выбивать ковры и заваривать чай. Это жизнь. Механическая жизнь, которая зарождается и крепнет на наших глазах, проходя в тысячекратно ускоренном темпе весь тот путь, который занял у нас миллионы лет. Величественное, но и жутковатое зрелище.
Еще вчера эти жестяные пугала не в силах были донести багаж до кэба, а сегодня уже играют в шахматы, обыгрывая известных мастеров, и решают арифметические уравнения!
- В самом деле… - пробормотал Уилл.
- До меня доходили отголоски слухов, что в Новом Бангоре когда-то действовал «Лихтбрингт», счислительная машина умопомрачительной сложности, детище покойного профессора фон Неймана. К сожалению, машина по какой-то причине вышла из строя и в данный момент являет собой лишь механический остов. А жаль, мне было бы любопытно потолковать с нею…
- Да-да, очень любопытно.
- Вы, конечно, хотите спросить – а не таит ли технический прогресс в этой сфере опасности? Да, пока механическая жизнь примитивна и полностью контролируема, но есть ли гарантия, что она всегда будет оставаться пассивной и контролируемой? Как знать, не приведет ли рост ее сознания к неприятным для нас выводам, в частности о том, что полноценное развитие возможно лишь в условиях конкуренции с доминирующей формой жизни – с нами самими?