Из распираемой мышцами шеи, толстой, как древесный ствол, торчала голова, увенчанная двумя парами тяжелых изогнутых рогов, похожих на буйволиные. Словно в насмешку над искаженным телом неизвестный скульптор пощадил его лицо, оставив ему отчетливо человеческие черты, но и те несли на себе отпечаток противоестественной природы, страшную печать родства с Ним. Губы были вывернуты наизнанку и напоминали куски сырого мяса, между которыми виднелись, точно обломки кости, неестественно белые зубы. Из-под тяжелого покатого лба на Лэйда смотрели лишенные век глаза, пронизанные багровыми кровавыми жгутами капилляров, в центре которых располагалась несимметричная клякса серого зрачка.
Чудовище распахнуло пасть, ощерив частокол выпирающих из обнаженного кровоточащего мяса зубов, отчего по всей комнате, заглушая вонь бальзамированных тел, распространился кисло-сладкий аромат уксусной эссенции.
- Добрый день, джентльмены, - в темной расщелине пасти шевельнулся узловатый, похожий на высохшую и полусгнившую змею, язык, - Приятно видеть, что вы…
Лэйд выстрелил, целясь точно промеж зубов. Так, чтоб пуля ударила точно в глотку, загнав внутрь распахнутого алого зева так и не произнесенные слова. Чтоб превратила шейные позвонки в кроваво-костяной сгусток, вышибленный наружу сквозь затылок.
Попал. Он знал, что попал точно в цель, несмотря на едкий пороховой туман, затянувший всю комнату, и звенящие желтые солнца, пульсирующие перед глазами. Прицел был выверен, а рука не дрожала. Лэйд знал, что увидит, когда рассеется дым. Мистер Роберт Адамс, изобретатель револьверной пули в калибре ноль-четыреста пятьдесят, был образцом здравомыслящего, образованного и учтивого британского джентльмена, однако при всех своих несомненных достоинствах излишним гуманизмом не отличался. Пули его конструкции, выпущенные в упор, обыкновенно оставляли после себя весьма неприглядную картину в виде размозженных страшным ударом тканей и переломанных костей. Не очень изящно, зато действенно и надежно.
Лэйд ощутил, как машинально напряглись колени, готовые ощутить громоподобный удар тяжелого тела. И тревожно зазвенели, не ощущая этого самого удара, от которого должен был содрогнуться пол. Что-то было не так. Этого еще не ощущал мозг, но об этом тревожно пела превратившаяся в ледяную прожилку поджелудочная железа, наполняя нутро тревожным липким соком. Что-то было не так, он где-то ошибся или…
- Судя по всему, вы тот, кого на улицах именуют Бангорским Тигром, - унизанный выступающими венами язык несколько раз сладострастно причмокнул, точно чудовищепробовало его имя на вкус, - Я полагал, что мы с вами рано или поздно встретимся, но даже не подозревал, что это случится при подобных обстоятельствах. Знаете, как-то в Найнитале[10] я познакомился с одним молодым парнем по имени Джим. Кажется, его звали Джим Корбетт. Славный малый, управлявшийся с ружьем лучше, чем болтун по прозвищу Буффало Билл. Ему не было и двадцати, а за ним уже числилась дюжина леопардов и тигров…
Чудовище говорило человеческим голосом, но голос этот, рожденный в оскалившейся пасти, был странного свойства и странного тембра. Низкий, немного насмешливый, он растягивал слова на знакомый Лэйду манер с острым хрустящим «р», свойственный многим уроженцам Шотландии, сумевшим задавить хорошим образованием раскатистый гэльский говор.
- За полгода до моего приезда он свалил Чампаватскую тигрицу-людоеда, унесшей жизни по меньшей мере четырех сотен человек. Охота на тигров вообще была его страстью. Даже я, человек пришлый, невольно стал его уважать. Для меня, дельца, охота на тигров всегда казалась сродни игре в русскую рулетку – до последней минуты не знаешь, кто на кого охотится, но он…
Лэйд выстрелил еще раз, ориентируясь больше по силуэту. Тяжелой грузной тени, замершей в дверном проеме. В этот раз он даже услышал удар пули – глухой влажный хлопок, с которым свинцовая пилюля сплющивается, ощутив сопротивление плотной преграды. Хлопок, оборвавшийся в пустоту, не породивший ни предсмертного стона, ни скрежета сведенных от боли зубов.
Тигры не ошибаются. Не в таких вещах. Но…
Он услышал смешок, сухой и колючий, как треск лопнувшей под подошвой сапога старой кости.
- На три дюйма выше, чем следовало. И я не думаю, что дело в револьвере, прицел-то выверен как надо. Я думаю, у вас просто дрожат от страха пальцы.