Лэйд ухмыльнулся.
— Пламени, ну как же… Скажите, а что вы думаете на счёт рыбной кухни острова? Не доводилось пробовать?
Уилл смутился. Не покраснел, но опустил взгляд.
— Полковник Уизерс разрешил мне съесть маленькую сардинку. Исключительно для получения надлежащего опыта, как он выразился. Я съел.
— И как… впечатления?
— По-своему интересные. Хотя, признаться, едва ли я когда-нибудь осмелюсь повторить этот опыт.
— Надеюсь, полковнику не довелось отвести вас в Скрэпси. Надо думать, это был бы последний ваш опыт на этом острове…
Уилл с достоинством кивнул. С неуместным достоинством, как мрачно подумал Лэйд.
— Я был в Скрэпси, хоть и мельком. Поверьте, я многое повидал за месяц, проведённый в Новом Бангоре. И ещё больше — за последнюю неделю. Я видел людей, которые превратились в страшных подводных чудовищ из-за своей невоздержанности. Видел угольщиков, чьё тело обречено вечно гореть, рассыпаясь при жизни в прах и причиняя им невероятные мучения. Видел лудильщиков, созданий столь жутких и неестественных, что едва ли заподозрил бы в них людей. Я многое видел, мистер Лайвстоун. Были вещи, которые нагоняли на меня смертный ужас. Были те, что заставляли задуматься. Были такие, которые мне и вовсе не хотелось бы вспоминать.
Чёрт побери, подумал Лэйд, хрустнув суставами пальцев под столом. Чёрт побери! Надо признаться хотя бы самому себе, такого расклада карт от судьбы я не ждал. Всё даже хуже, чем в тех случаях, когда Скар Торвардсон заказывает первую взятку. Я думал, мне попадётся безмозглый олух, не успевший понять, куда его угораздило попасть. Или твердолобый упрямец. Или трус, не высовывавший носа дальше номера своей гостиницы. Короче, человек, который ни черта не знает про Новый Бангор и ещё сохранил относительно него какие-то иллюзии. Такого бы я сломал не глядя, как патентованную несгорающую спичку. Но это. Этот…
Он взглянул на сидящего напротив него Уилла, попытавшись изобразить по-учительски строгий взгляд.
— И несмотря на всё это, вы не хотите покинуть остров?
Уилл покачал головой.
— Нет, сэр. Напротив, мне кажется, я лишь причастился тем, что именуют Новым Бангором, но не узнал и малой толики сокрытых в нём тайн.
— Новый Бангор — это вам не ящик с головоломками! — Лэйд невольно повысил голос, — Он способен сожрать самоуверенного сопляка в мгновенье ока, как акула проглатывает крохотную рыбёшку. Сотворить с человеком нечто столь ужасное, что тому лучше бы лишиться рассудка до того, как превращения сделаются по-настоящему серьёзными!
— О, уверяю, я отношусь к нему крайне уважительно. Согласитесь, с моей стороны было бы…
— Это чудовище! — рявкнул Лэйд, не сдержавшись, — Вы уважительно относитесь к чудовищу, мистер… Уилл! Злокозненной твари, которая извела столько человеческих душ, сколько не снилось всем библейским демонам, вместе взятым!
Уилл вздрогнул, но в этот раз даже не опустил головы. Напротив, открыто встретил взгляд Лэйда, хоть это и далось ему не без труда.
— Это и есть демон. Демон познания, сэр.
Лэйду захотелось выйти из кабинета. Хлопнуть дверью, возвращаясь в привычное ему царство керосина, консервированных персиков и бриолина. Перекинуться парой шуток с Сэнди, отчитать проклятого Диогена, помочь очередной пожилой леди взвесить сахар… Говорят, некоторые заключённые настолько привыкают к своему каменному мешку, что отказываются бежать даже когда перед ними распахивают дверь. Наверно, с ним самим сталось то же самое.
Лэйд ощутил тягучую и глухую ярость.
— Сперва Эдем, теперь демон… Для человека, имеющего сталь странные отношения с верой, вы удивительно охотно цитируете Святое Писание, Уилл! Позвольте спросить, зов, который вы услышали, случайно не манил вас убраться подальше от благословенных английских берегов, чтоб учредить где-нибудь на краю Тихого океана какую-нибудь еретическую секту?
Даже этот выпад Уилл встретил спокойно, не озлобившись в ответ.
— Я искренний в своей вере христианин, — спокойно ответил он.
— И считаете возможным нести подобную околесицу, чёрт вас возьми?
Уилл кротко вздохнул.
— Я свято чту Святое Писание, однако, мистер Лайвстоун, должен признаться в том, что имею некоторые разногласия с тем плодом Реформации, что зовётся Англиканской церковью.
Лэйд ощутил невольное ожесточение. В бытность свою подданным британской короны, а не владетеля Нового Бангора, он никогда не проявлял особой набожности. Чего скрывать, подчас приходилось шутить самым скабрёзным образом и насмешничать, высмеивая господ в сутанах. Что же до религиозности, он чаще причащался кабацким вином, чем церковным. Однако сейчас он отчего-то ощутил обиду, точно этот пришлый молокосос, не проведший на острове и года, не глядя вонзил шип в какой-то его уязвимый нерв, о котором он сам давно позабыл.