Он протянул Уиллу предмет, который показался Лэйду знакомым, а мгновенье спустя — мучительно знакомым. Довольно небольшой предмет из тусклого металла, лаконичный и завершённый в своей форме. Пятизарядный револьвер системы Томаса, собственность мистера Лэйда Лайвстоуна с Хейвуд-стрит.
Уилл отшатнулся было, но грубый окрик Роттердраха парализовал его, как точно рассчитанный удар хлыстом парализует перепуганного ягнёнка.
— Я не… хочу.
— Занятная игрушка, я уже зарядил её, — Роттердрах покрутил револьвер в пальцах, достаточно сильных, чтоб раздавить револьвер всмятку, — Возможно, мне даже приходилось где-то её видеть, но я не помню, где. Знакомый будто бы запах… Ах, проклятая память… Ну, держите! Смелее, мистер Уильям! Ах да, вы же полагаете, что вам непозволительно быть оружием? Как это цинично звучит от человека, медленно убивающего тысячи Его подданных … Что ж, уверен, что знаю способ придать вам нужную мотивацию. И мистер Лайвстоун нам поможет.
Он оказался возле кровати слишком быстро, но даже будь его шаги медленнее, едва ли Лэйд нашёлся бы, как к этому подготовиться. Единственное, что он в силах был сделать — это закрыть глаза.
В лицо ударил тошнотворно резкий уксусный запах, от которого воздух истлел прямо в лёгких, а на языке запузырилась горькая жёлчь. Чудовище нагнулось над ним, источая ядовитый пот — ухмыляющийся великан из лоснящейся алой плоти. Роттердрах поднял увитую мышцами лапу и мягко провёл когтем по лбу Лэйда. Коготь у него был шершавый и тупой, он медленно, почти ласково скользил по коже Лэйда, оставляя лёгкое жжение. Но Лэйд знал, что ни его кожа, ни мышцы, ни кости не станут для этого когтя серьёзным препятствием. Одно короткое движение — и этот коготь погрузится в его череп, раздавив глазницу с лёгким хрустом, как устричную раковину и вытащив её содержимое.
Сейчас будет больно, Чабб, предупредил он себя, пытаясь мысленно прижечь зудящие от ожидания нервные окончания. Сейчас ты услышишь треск кожи, а вслед за ним придёт боль — столько боли, сколько тебе ещё не приходилось испытывать. И ты не сможешь даже закричать из-за кляпа по рту. Ты будешь рычать от боли и, вполне вероятно, обоссышься. Может, если повезёт, потеряешь сознание. Но глаза ты не закроешь, как бы ни было страшно. Взгляни на эту ситуацию с другой стороны. Всё самое плохое, что могло с тобой произойти, произошло двадцать пять лет назад…
— Вы предпочитаете правый глаз, мистер Уильям? А может, вам больше импонируют какие-то другие части тела вашего спутника? Не стесняйтесь, говорите. Губы? Нос? Быть может, что-то пониже?..
Будет больно, Чабб. Чёрт подери, сейчас будет больно, приготовься к этому.
У него нет той защиты, что покрывает Уилла, нет права экстерриториальности. Они с Роттердрахом на территории Нового Бангора в равной степени живы, а значит, остаются уязвимыми друг для друга. Вещественными. И коготь, который с хрустом погрузится в его череп, вырывая смятое глазное яблоко из окровавленной глазницы, тоже будет очень, очень вещественным…
— Ваш запах и верно знаком мне… — пробормотал Роттердрах, позволяя когтю кружить вокруг правого глаза Лэйда, — Запах старческого страха, похожий на запах выветрившейся мочи в подворотне. Почти уверен, нам с вами приходилось где-то встречаться, мистер Тигр, но не помню, при каких обстоятельствах. Что ж, у нас ещё будет время предаться воспоминаниям… Мистер Уильям, позвольте преподнести вам небольшой подарок…
Лэйд ощутил боль. И хоть он ждал этой боли, она пришла внезапно, заставив его выгнуться на кровати. Можно сто лет уверять себя в том, что можешь вытерпеть пытку, что тигриное нутро способно выдержать всё — когда приходит боль, это не имеет никакого значения. Тело всё равно возьмёт своё.
— Довольно! Дайте револьвер.
Боль стихла. Удивительно быстро, но Лэйд ещё несколько секунд вынужден был моргать правым глазом, прежде чем изображение в нём перестало двоится и обрело истинные цвета. Первое, что он увидел — разочарованное лицо Роттердраха.
— Приятно иметь дело с здравомыслящим джентльменом. Он ваш.
Роттердрах передал Уиллу револьвер. Торжественно, как церемониймейстер вручает виновнику торжества запечатанную бутылку шампанского. Глаз, которого Лэйд едва не лишился, запечатлел тот момент, который, предстань он в виде фотографии, мог бы показаться подделкой — человек и чудовище держали один и тот же предмет, при этом их пальцы, соприкасаясь на холодном металле, проходили друг сквозь друга, как пересекающиеся солнечные лучи.