Это прозвучало так нелепо, что, кажется, опешил даже Роттердрах. Уилл даже не переменил позы. Не попытался подбочениться или закатать рукава, словом, не сделал ничего такого, что обыкновенно делает джентльмен, обозначая решительность своих намерений и готовность вступить в поединок. Тощий, бледный, сутулый — немощная лунная тень в сравнении с клокочущим от сдерживаемой ярости убийцей.
— Вы… вы угрожаете мне, мистер Уильям? — недоверчиво спросил Роттердрах, — Я верно вас понял?
Уилл склонил голову.
— Совершенно верно. Вы правы, наша природа делает нас нематериальными друг для друга, но это не значит, что мы не можем представлять друг для друга опасность. Вопрос лишь в том, существует ли для такого случая подходящее оружие. Так вот, у меня оно есть.
— У вас есть оружие? — Роттердрах насмешливо рыкнул, — Скажите, пожалуйста! Может, вы продемонстрируете мне его? Охотно бы взглянул.
— Конечно.
Револьвер Лэйда лежал в двух футах от Уилла, едва видимый среди хлама. Это был единственный предмет из числа тех, что его окружали, который мог служить оружием, но Уилл даже не взглянул в его сторону. Вместо этого он, не отрывая взгляда от демона, запустил руку сзади за ремень брюк. Лэйд знал, что увидит в его руке, когда та покажется обратно.
Дрянной нож Поэта, которым Уилл так и не успел перерезать путы. Никчёмный кусок покрытой ржавчиной стали, выглядящий даже более жалко, чем человек, сжимавший его в руке.
Роттердрах расхохотался и Лэйд вполне мог его понять.
— Воистину, великолепное оружие. Меч под стать рыцарю! Вы уже придумали ему достойное имя сродни Эскалибру или Дюрандалю?
Уилл покачал головой.
— Оружию не нужно имя. Оно нужно лишь убийцам, а моё и так вам известно.
Он направил нож в сторону демона. Это не сделало его более зловещим, напротив. Уилл, судя по всему, не имел никакого представления о том, как следует держать нож, оттого держал его неумело, в оттопыренной руке, как держат незнакомый, впервые взятый, предмет, толком не понимая, как пустить его в ход. Вздумай он проделать такое на улицах Скрэпси, даже сопливый мальчишка нашёл бы, как уклониться от удара или вовсе выбить нож из руки.
Из тебя такой же паршивый исследователь, как и дуэлянт, подумал Лэйд устало. Но твоё упрямство воистину телячье. Ты неизменно берёшься за то, в чём ничего не смыслишь. Может, это и есть та страсть, которая является ключом к твоей душе — это страстное несгибаемое упрямство…
Роттердрах сделал несколько крадущихся шагов по направлению к Уиллу. Он двигался не так, как двигается хищник, подбираясь к добыче, напротив, нарочито нелепо и театрально, точно пародировал злодея в заключительном акте какого-то грошового водевиля.
— Мне подойти ещё ближе, мистер Уильям, чтобы вам удобнее было нанести удар?
— Нет, — сказал Уилл, — Не стоит. Этого вполне достаточно.
Лэйд ожидал удара — такого же неуклюжего и нелепо-театрального. И бессмысленного. Ожидал, что ржавое лезвие ножа, обернувшись туманом, беззвучно пройдёт сквозь алую плоть ухмыляющегося демона, не оставив на поверхности даже царапины.
Но удара не последовало. Потому что Уилл, неумело перехватив нож остриём к себе, сделал то, чего от него никто не ожидал. Полоснул лезвием по собственной ладони.
Часть третья — Глава 12
Даже это он сделал неумело, зашипев от боли, но хоть в этом он добился успеха. Лэйд видел стремительно расширяющуюся параллельно линии жизни полосу. В считанные секунды она превратилась из аккуратной алой черты во влажный зигзаг и стремительно расширилась, обагрив ладонь тёплой свежей кровью Уилла. Ещё две секунды — и эта кровь беззвучно закапала на пол, ему под ноги.
Роттердрах машинально облизнулся, наблюдая за этим. Кровь не пьянила его, как Пульче, это был демон иного рода, хладнокровный и расчётливый. Но, без сомнения, один только её вид завораживал его. А может, своим нечеловеческим чутьём он ощущал в ней куда больше, чем ощущает человек.
Его пустые глаза горели гнилостным алчным пламенем. Возможно, подумал Лэйд, для него, демона, кровь из жил Уилла было сродни вину из Святого Грааля. Драгоценная жидкость, стократ дороже любого волшебного эликсира. Священный, созревший в ином мире, сок.
— Превосходный удар, — заметил он насмешливо, не делая попытки подойти ближе, — Но если вы желали лишить себя жизни, возможно, стоило направить лезвие в живот?