— Дальше! — приказал Коу, хрустнув шарнирами, — Я всё ещё не вижу, к чему вы ведёте! Если вы тянете врр-рремя…
Его лапа упёрлась под нос Лэйду, шевельнув торчащими из багровой плоти стволами. Самый маленький из них был размером с пенни, самый крупный походил на зев трёхдюймового орудия. Лэйду не хотелось думать, что останется от его головы, если хотя бы половина из этих стволов выстрелит…
— С того дня Профессора Абраксаса никто не видел. Мне приходилось слышать самые разнообразные слухи о его дальнейшей судьбе. Что той ночью он тоже погиб, растерзанный демонами. Что принёс себя в жертву Девяти, пытаясь искупить вину. Что бежал с Нового Бангора ночью на корабле, что основал из приверженцев-полли страшную секту, практикующую каннибализм и изуверские ритуалы, что принял постриг в монастырь на каком-то населённом прокажёнными острове в Тихом океане… Как я уже сказал, у него не было ни близких друзей, ни партнёров, оттого даже в наших кругах мало кто мог прояснить судьбу несчастного Шляпника. Я сам извлекал полумёртвого Шляпника из-под мёртвых тел, сам приводил его в чувство, но знаете… Я никогда не спорил с теми, кто утверждал, будто бы он мёртв. Потому что он в самом деле умер тем днём. В некотором смысле. И убил его Бангорский Тигр. Я.
Холодные голубые глаза Коу заворочались за забралом, вокруг них заскрипели сросшиеся со сталью осколки черепа. Его физиология слишком далеко ушла от человеческой, чтобы Лэйд мог определить эту гримасу. Скорее всего, удивление или что-то сродни ему.
— Почему? — это слово Коу выдохнул негромко, не сопроводив облаком раскалённых газов, — Что это значит?
Едва ли он был очарован историей, но определённо пристально следил за ней, пытаясь предугадать и понять, как она сообразуется со страшной действительностью.
— Репутация, — Лэйд улыбнулся, — Я уже говорил, сколь многое в нашем деле зависит от репутации. От образа, от положения, от славы, которая обволакивает тебя, словно аура. Завоёвывать репутацию можно годами, но стоит сделать одну ошибку — фух! — и она испаряется, точно газ из открытой бутылки шампанского. Таковы традиции нашего малопочтенного ремесла. Сам того не желая, я нанёс смертельный удар по карьере Профессора Абраксаса. Тот памятный день, когда я случайно пришёл к нему на выручку, стал днём моего триумфа и днём его позора. Весь мир увидел его беспомощность и её страшные последствия. С того самого дня перед Шляпником захлопнулись все двери — и двери хороших домов, в которых он привык бывать, и прочие, куда более дёшево отделанные. Не думаю, чтобы с того дня в Новом Бангоре нашёлся человек, готовый нанять его для более серьёзного дела, чем поиски пропавшей кошки.
Справедливости ради надо заметить, что Шляпник и не пытался отвоевать утраченное. Не сражался за своё доброе имя, не мстил мне, не готовил преемников. Он… просто пропал. Фьють! Растворился в котле, что зовётся Новым Бангором. И знаете, что? Спустя какое-то время про него забыли. Так всегда случается с легендами, вышедшими из обращения, а у Нового Бангора много легенд. Чертовски большой запас. Одной больше, одной меньше… Кажется, его именем ещё какое-то время заклинали мелких тварей, пока не позабыли всуе. Человеческая слава — скоротечный товар, джентльмены, что бы ни писали на упаковке. Кажется, лишь один-единственный человек на всём белом свете помнил о его существовании, но о нём позже.
Я и сам забыл про Шляпника, признаться. Вылетело из головы. У меня тогда и без того хватало хлопот. Я объявил войну Новому Бангору и самозабвенно вёл её на протяжении тридцати лет, не обращая внимания на то, что каждый день — это проигранная битва, след от которой остаётся на моей шкуре. Я был молод и самоуверен, кроме того, вокруг меня во все времена хватало прочего люда. Некоторые были умнее бедняги Шляпника, некоторые более искушены в тайных науках, некоторые более жадны, самонадеянны или хитры… Да, я забыл про него. И наверняка бы не вспомнил вовсе, кабы хитрец Шляпник, этот самозванный Профессор Абраксас, не нашёл способ послать мне весточку сквозь многие годы. Вы никогда не догадаетесь, каким образом! Послал мне фотокарточку, подлец этакий, можете себе это представить? Вы позволите?