— Видимо, в ваших парках нет объявлений «По газонам ходить воспрещается», — заметил я.
— Конечно, нет, — подтвердил Бил. — У нас свободная страна.
Немного погодя он снова остановил машину, теперь у большого здания, в котором помещались всякие учреждения. Я вышел, вышел и тот пассажир, которого занимала погода. По привычке я дал Билу чаевые, но он возмутился.
— Оставь их себе, приятель. Здесь демократическая страна. Привет!
Он дал газ и влился в поток машин.
— А что, все австралийские таксисты такие, как Бил? — спросил я нового знакомца.
— Конечно. А чему вы так удивляетесь?
Я пробормотал, что впервые приехал сюда, не знаю здешних порядков, попрощался и поскорее вошел в подъезд, над которым висела вывеска: «Отдел уличного движения». Обратился со своей проблемой к первому же служащему, но он счел, что дело слишком сложное, и предложил мне пойти к боссу. Начальник, плечистый мужчина лет шестидесяти, сидел за своим столом без пиджака, в одной рубашке, и пил чай. Только я открыл рот, чтобы объясниться, как он прервал меня, указав жестом на кресло:
— Садитесь. Как раз к утреннему чаю поспели. Вам с сахаром, с молоком?
— С сахаром, без молока, — ответил я, твердо решив отныне перенимать австралийскую простоту нравов, тем более что она пришлась мне по душе.
— С сахаром, без молока! — крикнул босс в полуоткрытую дверь, и тотчас появилась миловидная секретарша, неся стакан горячего чая.
— Слышу по выговору, вы из Европы, — продолжал босс. — Как там дела идут?
— Смотря где, — ответил я. — В некоторых странах…
Но босс, подобно Билу, явно предпочитал рассказывать, а не слушать.
— Я ведь побывал в Европе. Еще во время первой мировой войны. Вы знаете, конечно, что мы, австралийцы, помогли выиграть войну. Да, вот это жизнь была…
И он принялся со всеми подробностями описывать, как проводил отпуск в одном французском городишке. Я внимательно выслушал все до конца, после чего очень вежливо и скромно напомнил ему о своем деле.
— Ага, значит, вам нужно разрешение пользоваться в Южной Австралии машиной с левосторонним управлением.
— Простите, не только в Южной — во всей Австралии.
— К сожалению, — сказал босс, — я могу дать разрешение только для Южной Австралии. В каждом штате свои власти.
Достав бланк, он начал заполнять его, а потом спросил:
— У вас есть указатель?
— Указатель?
— Ну да, указатель поворота.
— Конечно, световой сигнал.
— Световые сигналы в Австралии не приняты. Нужно сигналить рукой или — если руль слева — указателем.
— Даже когда темно и руки не видно?
— Даже когда темно.
Он достал откуда-то длинный железный прут с большой жестяной рукой, выкрашенной в желтый цвет.
— А жена не годится? — осторожно справился я. — Я всегда с женой езжу. Она будет сидеть рядом со мной и высовывать руку, когда мне надо повернуть направо. Для левого поворота буду сам сигналить. Еще у меня есть дочь. Она сядет сзади и будет подавать сигнал «стоп».
— Ладно, — сказал босс. — Пойдем вам навстречу.
И он вручил мне разрешение.
— Спасибо, привет! — обрадовался я.
— Привет! — ответил босс.
Я возвращался в порт в отличном настроении. Шофер такси показался мне двойником Била, настолько он был на него похож. Как и надлежит настоящему австралийцу, я сел рядом с водителем и стал помогать Стану (так его звали) высматривать других пассажиров. В благодарность он не только подробно рассказал мне о последней рыбалке, но и одобрительно похлопал меня по плечу, когда мы расстались.
У докеров был обеденный перерыв, а после обеда они в рабочее время устроили собрание по важному вопросу — бастовать или нет. Так в тот день они и не приступили к разгрузке. Но мне сказали, чтобы я не волновался: моя машина и фургон стоят первыми на очереди. Их слова не очень-то меня успокоили, да что толку унывать? И под вечер я снова поехал в город, решил забрать паспорта.
В иммиграционном управлении меня встретили очень сердечно и тотчас провели в один из кабинетов.
— Рад видеть скандинава, — сказал гладко выбритый невысокий человек в ослепительно белой рубашке с «бабочкой» и засученными рукавами. — Садитесь. Как раз к чаю поспели.