По-прежнему расходуется много времени и денег на перевалку товаров, посылаемых по железной дороге. На сравнительно коротком участке пути от Брисбена до Мельбурна перевалка происходит дважды: сперва на границе между Квинслендом и Новым Южным Уэльсом, потом на границе Уэльса и Виктории. Если груз идет дальше, до Перта в Западной Австралии, его надо переваливать еще три раза. Даже Сидней и Мельбурн не соединены прямым сообщением, тысячи пассажиров ежедневно сходят на границе и меняют поезд. Причем те, кто едут с севера на юг, должны пересаживаться среди ночи. От планов стандартизации колеи еще не отказались, поэтому ни один штат не хочет покупать новых локомотивов и вагонов (вдруг придется их потом списывать). В результате подвижной состав настолько изношенный, что поезда то и дело останавливаются или сходят с рельсов. В Новом Южном Уэльсе положение лучше, чем в других штатах, и то в январе — феврале 1956 года не было дня, чтобы не сошел с рельсов поезд. Правда, из-за медленного движения опасность невелика, но все-таки трудно при таких порядках соблюдать расписание.
Меня, когда я начал изучать возможности доехать по железной дороге до Алис-Спрингса, заботили не столько эти неполадки, сколько то, что различные железнодорожные компании Австралии не объединены, и неизвестно, куда обращаться за справками и билетами. По простоте душевной я пошел на вокзал в Перте и спросил, можно ли купить расписание поездов. У служащего был такой вид, словно я справился о времени отправки следующей ракеты на луну.
— Расписания нет, — сказал он. — Но вы скажите, куда вам надо, и я отвечу, когда идет поезд.
Я объяснил, что хочу попасть в Алис-Спрингс.
— Алис-Спрингс? — Он даже сел от удивления. — Но там не наша дорога. Мы продаем билеты только на поезда в пределах Западной Австралии и на трансконтинентальные маршруты. Железная дорога до Алис-Спрингса — во всяком случае, ее последний отрезок — принадлежит федеральному правительству. Первый отрезок, если не ошибаюсь, собственность южноавстралийского правительства.
У федерального правительства была в Перте железнодорожная контора, но она заведовала только товарными перевозками. Тогда я пошел в южноавстралийское туристское бюро. Здесь мне смогли дать нужные справки. Я узнал, что афганский экспресс не только обеспечивает пассажирам все удобства, но и перевозит автомашины. Правда, мой восторг поумерился, как только я услышал, что:
1. Поезд идет раз в неделю.
2. Места надо заказывать за два месяца.
3. Билеты продаются только на вокзале в Аделаиде.
Я решил не сдаваться, сочинил длинное письмо начальнику вокзала в Аделаиде и подробно рассказал про наши затруднения. Он ответил незамедлительно, предлагая места на август. Я снова написал слезницу, и мое письмо, видимо, тронуло его, потому что он сразу сбавил срок ожидания до каких-нибудь нескольких недель. Но это меня тоже не устраивало, и я продолжал переписку. Моя тактика оправдалась: пришло короткое извещение — для нас, машины и фургона забронированы места на поезд, идущий через восемь дней.
Мы поспешили в обратный путь через Нулларборскую равнину. На этот раз для разнообразия поломали две рессоры и пробили дыру в кузове снизу. Тем не менее скорость была вполне приличной, и мы достигли нашей цели — Порт-Огасты — еще накануне отхода поезда.
Мы попрощались со Стеном — ему надо было возвращаться на работу в Сидней — и отправились во временный кемпинг, где гостили по пути в Западную Австралию. Нам отвели то же место, что в прошлый раз. Бумеранг снова завершил свой полет…
Почему-то машины пассажиров алисспрингского экспресса грузят на поезд в маленьком поселке Куорн, недалеко от Порт-Огасты. На всякий случай мы приехали в Куорн в девять утра, хотя экспресс отправлялся во второй половине дня. Вокзал — неприглядное деревянное здание — был заперт, служащих не видно. Я спросил двух местных жителей, загоравших на лавке в сквере по соседству, где искать билетного кассира и начальника станции.
— Кассир — я, а вот это — начальник, — последовал сердитый ответ.
Как я сразу не догадался?.. Забыл, что австралийские железнодорожники редко носят форму. (В отличие от почтальонов, телеграфистов, таможенников и других государственных служащих у них есть форма, но они ее почти никогда не надевают.) Зная требования австралийского этикета, я непринужденно подсел к ним, поболтал и лишь потом перевел разговор на такие темы, как расписание поездов и билеты. Ни тот, ни другой не проявили особого интереса к железнодорожным делам, но потом кассир все-таки любезно сообщил мне, что человек по имени Боб начнет грузить машины возле переезда в половине второго. Билетов продать он мне не мог, так как не знал, включены ли мы в список пассажиров. Я вежливо полюбопытствовал, нельзя ли посмотреть список. Оказалось, нельзя — он еще не получен из Аделаиды. Когда отходит поезд, кассир точно не мог сказать. «Вечером…»