Женщины поздоровались со мной и после того, как мне был предложен чай, мы долго обсуждали предстоящее событие. Платье и другие необходимые невесте вещи, ожидали меня в гостевой спальне на втором этаже. Туда же завтра рано утром прибудут визажист и мастер по укладке волос. И всё для того, чтобы я во время этого фарса, которым является наша свадьба, выглядела достойной представительницей своей стаи.
Ближе к обеду я, сославшись на головную боль, вернулась в свой флигель. И вот теперь я дала волю слезам. Лёжа на кровати и уткнувшись лицом в подушку, я горько рыдала, вместе со слезами изливая из себя всю горечь и обиду на несправедливость окружающего меня мира. Чувство ненужности захлестнуло меня, я пыталась найти для себя причину жить дальше или возможность самой решать свою судьбу. Но чём больше я размышляла, тем больше понимала, что мне ничего не изменить. Всё решено давно и за меня. Вот только сидеть, сложа руки, тоже не вариант. Поэтому, взвесив всё, я решила попробовать сбежать. Любая жизнь казалась мне лучше той, что уготовили мне родители.
Подготовка к побегу не заняла много времени. Мне его понадобилось ровно столько, сколько требуется чтобы сложить в рюкзак джинсы, несколько комплектов нижнего белья и документы. Денег у меня было не много, лишь около тысячи долларов, мелкими купюрами. Иногда родители выдавали мне деньги на посещение кафе или книжной лавочки, где я покупала новые экземпляры в свою личную библиотеку. Сдачу я после возвращения домой всегда засовывала в большую стеклянную банку, которую использовала вместо копилки. Не густо, но надеюсь, на первое время мне хватит. Я собиралась навсегда покинуть этот дом, эту стаю и поселиться в каком-то маленьком городке. Единственной, с кем я не могла расстаться не попрощавшись, была моя няня. Спальня этой ещё довольно молодой женщины, находилась рядом с моей.
С тех пор, когда я перестала нуждаться в услугах няни, она занималась управлением прислугой, которая приходила во флигель для уборки или приносила еду, а также следила за тем, чтобы здесь было всё необходимое для моего существования. Но, конечно же, главной её задачей оставался присмотр за тем, чтобы я не наделала глупостей и вела себя, как воспитанная молодая леди. К счастью, так как раньше проблем со мной не возникало, всё были уверены, что и дальше их удастся избежать.
Нянюшка сидела за своим рабочим столом и читала какую-то книгу. Всю мою жизнь она была рядом со мной. Именно с ней я делилась всеми своими переживаниями, ей доверяла тайны. Впрочем, её отношение ко мне тоже было больше похоже на отношение матери к дочери.
– Няня, вы заняты?
– Для тебя, милая, у меня всегда найдется время. Заходи и присаживайся.
Мадам Луиза указала мне рукой на свою кровать, на краешек которой я вскоре и присела. Комната была довольно скромной. Кроме стола со стулом и односпальной кровати, здесь помещался только деревянный двухстворчатый шкаф. В единственное окно пробивалось немного солнечного света, но его было вполне достаточно, дабы осветить небольшую спальню. На самом деле Луиза приходилась родной тётушкой моей матери, ведь была сестрой её отца. Она так и не вышла замуж, поскольку её пару убили как раз накануне их свадьбы, о чём, в принципе, Луиза совершенно не жалеет. По словам няни, её жених был той ещё сволочью, за что наверняка и поплатился. После этого родители няни решили, что она будет приносить пользу стае, приглядывая за чужими детьми, раз уж своих у неё никогда не будет. Таким образом, женщина вырастила сначала мою мать, а немного позже ей доверили меня.
– Похоже, ты всё знаешь, – после минутного вглядывания в моё лицо произнесла няня, чём подтвердила то, что она знает меня как никто другой.
– Почему ты не сказала мне раньше? – хоть я и не хотела, но нотки обиды проскользнули в моём голосе.
– Это бы ничего не изменило. Ты знаешь законы нашей стаи, всё решает Альфа и интересы одного – ничто, по сравнению с процветанием всех. А так, ты ходила вполне довольная, тебе понравился Кристиан. Мне хотелось продлить это ещё немного, ведь твои слёзы рвут моё старое сердце.
– Нянюшка, вам ещё рано называть себя старой. Для оборотня семьдесят это не больше тридцати пяти для человека. А как у них говорят – в сорок жизнь только начинается!
– И откуда тебе это известно, лисичка?
– Из книг, удивляюсь, как родители не додумались лишить меня ещё и этого источника знаний, – я часто задавалась этим вопросом, ведь у меня не было интернета, не было друзей, мне запрещалось читать корреспонденцию, что приносилась в дом. А вот покупать и читать книги в магазинчике, что находился на нашей территории, разрешалось в любых размерах без ограничений, хотя там имелись издания всех жанров. Именно там, подружившись с хозяйкой магазина, я проводила основную часть свободного времени, получала дополнительные знания об окружающем мире. Там же украдкой читая свежие журналы, узнавала новости. Жаль, но где-то за месяц до встречи с Кристианом, матушка запретила мне покидать пределы дома, якобы заботясь о моём благополучии, ведь близилось моё совершеннолетие, и я была почти готова к спариванию, а значит, меня могли украсть или сделать со мной что-то ещё похуже. (Тут я должна вам немного объяснить. До достижения восемнадцати лет представители нашей расы считаются детьми, ни один оборотень чисто физически не сможет воспользоваться не достигшей этого возраста самкой для удовлетворения своих сексуальных нужд. К восемнадцати годам, организм оборотницы полностью формируется и стаёт вполне готовым к спариванию. Также, обычно к этому времени самки уже имеют вторую ипостась волка, а их запах меняется, становясь своеобразным афродизиаком для волков, не имеющих пару. До вступления в брак, совершеннолетним девушкам запрещено находится в общественных местах без особой на то нужды, дабы не провоцировать мужчин. После первой брачной ночи запах самки меняется, становясь таким же, как и у её мужа, а значит, прикосновение к ней другого оборотня – табу. Если после связывания пара не находит общего языка, им разрешается жить отдельно на территории одной стаи. Но при этом, трижды в год, в священные для всех двуликих дни, они обязаны проводить вместе время, трудясь над продолжением рода.)