— Да что Вы себе такое позволяете! — обрушилась с порога Эмма Борисовна. — Я ведь забочусь о Вашем здоровье, а Вы не отвечаете на звонки! — глаза предводительницы предательски поблескивали влагой, готовой вот-вот пролиться слезами.
Петрович остолбенел. Он никогда не видел соседку такой расстроенной и даже несчастной. Эта властная женщина сейчас напоминала обиженную мужниной грубостью жену.
Из соседних квартир на шум уже выглянули Клавдия и Светлана. Они тоже не ожидали увидеть Эмму в таком необычном состоянии. Соседки бросились успокаивать ее, гневно поглядывая на Петровича. Такой солидарности по отношению к предводительнице и предательства по отношению к себе Виктор Петрович никак не ожидал.
— Да я что? — оправдывался он. — Всего то и сказал, что на обед у меня Бомжики.
— Какие еще бомжики?! Бомжей только не хватало нам в подъезде! — возмущались женщины.
Клавдия настояла, чтобы Эмма зашла к ней и рассказала, что случилось. Петрович сделал попытку все объяснить, но перед его носом захлопнули дверь.
— Сговорились. Ну и черт с вами!
Когда обиженная Эмма Борисовна поведала сквозь слезы, что произошло, Света прыснула, но тут же прикрыла смешок ладонью под свирепым взглядом Клавдии.
— Помоги лучше на стол собрать, — отправила ее на кухню подруга. Накрывай на четверых, — бросила она вдогонку.
Эмма, слегка успокоившись, спросила:
— У Вас гости?
— Ну да. Вы, Светка да Петрович!
— Нет-нет, я, пожалуй, пойду.
— Никуда Вы не пойдете. Сегодня обедаем у меня. И без разговоров, — Клавдия сказала это тоном, не терпящим возражений, чем обезоружила предводительницу, которая поняла, что сопротивляться бесполезно.
— Светик, пригласи соседа, — ласково обратилась Клава к подруге.
Через пять минут вся компания с удовольствием поглощала суп с домашней лапшой и фрикадельками.
Эмма не упустила возможность в такой располагающей обстановке предложить своим подопечным весело провести время в караоке-клубе. При этом она бросила строгий взгляд на Петровича.
Он до сих пор не проронил ни слова, так как считал, что его незаслуженно обидели, обвинив в грубости по отношению к женщине. Но, поймав взгляд предводительницы, поспешил поддакнуть:
— Действительно, а почему бы и не отдохнуть культурно? — Клавдия и Светлана удивленно переглянулись. Но перечить расстроенной Эмме не стали.
На том и порешили. Культурное мероприятие назначили на воскресенье.
Мир был восстановлен.
Правда, Эмма Борисовна была настолько обижена на Петровича, что, уходя к себе, даже не посмотрела в его сторону.
— Ты что-нибудь поняла из всего этого? — спросила Клавдия Свету.
— Да что тут понимать? Петрович шепнул мне на ходу, что она подняла кипиш из-за вермишели быстрого приготовления, которую Эмма считает вредной едой!
— Слушай, а чего это она его питанием интересуется?
— Хм! А то не понимаешь?
— Ну да, ты, наверное, права. А ведь они и впрямь неровно дышат друг к другу! — подруги весело рассмеялись. — Вообще-то Эмма неплохая женщина. И плакать, оказывается, умеет. Зря мы так с ней. Жалко мне ее сегодня стало.
— Ага. Мне и Петровича жаль. Ты бы видела, как он переживал…
— А как тебе идея с караоке? — иронично спросила Клавдия. Света прыснула, но почему-то комментировать не стала. Мнение Клавдии сводилось к тому, что вечер, проведенный в караоке, — это время, потраченное впустую.
Подруга сделала попытку разубедить ее в этом, но та стояла на своем.
— Если бы не сегодняшние слезы предводительницы, я бы ни за что не согласилась с этой дурацкой затеей. Просто она меня сегодня разжалобила своим расстроенным видом.
Подружки по обыкновению уселись перед компьютером, где их ожидала очередная глава увлекательной эротической истории под чашечку кофе.
Виктор Петрович удалился в свою одинокую берлогу, где его никто не ждал. Сегодня одиночество особенно напрягало. Обижаясь на Эмму, он в душе все же оправдывал ее недовольство. Ведь она действительно волновалась о его здоровье, а он ее так отшил.
— Ну да ничего, остынет, — думал он, закрывая за собой входную дверь. Но что-то заставило его вернуться, что называется, в исходное положение. Он, сам пока не зная, зачем, уже звонил в дверь Эммы Борисовны.
Предводительница долго рассматривала сквозь мутный глазок его расплывчатую физиономию. С трудом узнав соседа, она не поспешила открывать ему, а остановилась в нерешительности: