Дэнни какое-то время медлил.
— Лежачего не бьют, — сквозь зубы выжал Харланд.
— Знаешь, — угрюмо отвечал Дэнни. — в любой другой ситуации я бы этого и не делал. Но есть одна маленькая проблема. Ты убил Алекса, когда он был без сознания.
— Да, я его не заставлял от боли подыхать. Он её не чувствовал. А вы ведь… подвергаете человека пыткам.
— Ты это заслужил, — цинично произнёс Дэнни и с тем же хладнокровием, что и Люк, занёс оружие над кистью и отсёк пальцы. Харланд вскрикнул уже чуть тише. Часть из них отлетела в сторону и откатилась от бывшего хозяина.
— Четыре жизни — четыре пальца, — сказал Дэнни, и в это время Люк нагнулся и с силой потянул Харланда за ногу так, что тот теперь полностью лежал на полу. — По-моему всё честно.
Люк перехватил топор и без предупреждения снова занёс его. Теперь на полу отдельно валялась часть руки с одним только большим пальцем. Через секунду он занёс топор снова и тупой стороной лезвия ударил по голени так, что раздался хруст.
Половина камеры была залита кровью. Лица Дэнни и Люка также были окровавлены. Харланд корчился от боли, но даже не просил о пощаде — он понимал, что это было бесполезно. Он тяжело дышал, даже пыхтел. И смотрел на Люка. А тот, не моргая, смотрел ему в глаза.
Это было самое ужасающее зрелище, которые им когда-либо приходилось видеть в своей жизни. Но вместо жути они испытывали удовольствие.
Тот, кто причинил всем столько боли, теперь беспомощный лежал и истекал кровью, мечтая о том, чтобы эти муки быстрее прекратились.
Люк вдруг замер. И замер так, как будто его что-то удерживало. Внутренний порыв прикончить врага не высвобождался. Харланд понял это по глазам бывшего друга. Ждал, что тот скажет.
— Эми пыталась остановить меня, когда я побежал за тобой. Уговаривала не убивать, — Люк снова сжал в руке топор, а Харланд как-то изменился в лице. Не ожидал услышать это. — А я перед ней в долгу.
Дэнни растерянно посмотрел на него, а потом на Харланда. Вмешиваться не решился.
— Я разве этого заслуживаю? — Харланд горько усмехнулся. — Сделай задуманное и живи спокойно.
— Ты хотя бы немного раскаиваешься? — презрительно спрашивал Люк.
— Какое это имеет значение? В рай мне уже проход закрыт.
— Какой же ты клоун, — покачал головой Люк.
— Зато я себе не изменяю, — тихо и без сил говорил Хар. Хотя несколько секунд он молчал, Люк просто ждал, что тот скажет дальше. — Я тот, кем и был всегда… Хочешь знать, в чём наше с тобой отличие?
— В том, что тебе плевать на других. Ты думаешь только о себе.
Харланд горько усмехнулся и покачал головой. От этого он закашлялся и схватился за живот. Заговорил не сразу. Думал о чём-то.
— Я всегда знаю, чего хочу, — медленно говорил он. — Ставлю цель. И иду к ней… И неважно, сколько пройдёт времени, — Харланд говорил будто сам с собой. Он не смотрел ни на одного из бывших товарищей. Взгляд был отрешённым. — Неделя. Месяц. Год… Я всё равно сделаю то, что задумал… И… У водопада… Когда она бросилась за тобой в воду… Я даже подумал о том, что хочу простить её… Дождался, пока она поможет тебе… — парни слушали его крайне внимательно, затаив при этом дыхание. Люку это слышать было невероятно тяжело. В очередной раз осознавать то, что она пожертвовала собой ради него оказалось нелёгким грузом, который ему придётся нести до конца своей жизни. — И даже тогда не был уверен… На секунду подумал, что поступаю неправильно… Но я не изменяю себе. Я тогда понял, что должен довести начатое до конца. Ради брата.
Дэнни смотрел на Люка. Немного испуганно. Он видел его лицо. Думал, что тот сорвётся и покончит со всем прямо сейчас. Но Харланд продолжил говорить:
— А ты не знаешь, чего хочешь. Никогда. Ты импульсивен. Хотя и хочешь казаться хладнокровным. Это не ты. Ты сам себя не знаешь. Сначала цепляешься за свою должность, потом резко забиваешь на неё. Гонишь вместе с другими на кого-то, а потом ради этого человека готов порвать тех, на чьей стороне был сам… И ты знаешь, что я прав.
— Ты неправ, — враждебно отвечал Люк. — Наше отличие не в этом. Оно в том, что я всегда прислушиваюсь к себе. И поступаю так, как считаю правильным. Не нужным. А именно правильным, — Люк сделал паузу, давая осмыслить сказанное. — Пусть и не сразу, но я понял, что зря плохо относился к Эми. Понял, что зря поддерживал тебя. Что зря вёл себя высокомерно… Я много чего понял… И этому она — причина… Но ты… — глаза Люка стали тёмными. Гневными. А по щеке пробежала одиночная слезинка. — Ты просто заложник самого себя… Я знаю, что сделал твой брат. У неё были основания отомстить и защитить себя. Но ты не пытался даже измениться. Подумать о том, как самому стать лучше. Научиться отпускать прошлое… Ты жил только мыслью о мести. Больше тебя не волновало ничего.