А Сашку жизнь ничему не учит. У следующего работодателя он также не подписывает договор, ибо, “нафиг я буду платить налоги, кормить дармоедов из госдумы.” Дармоедам ничего от Сашки не перепадает. Впрочем, ему самому тоже перепадают крохи, либо вообще ноль. Обещанных денег он не видит. Без договора нет разговора, без бумажки ты какашка.
При этом Сашка презирает мою работу:
— Ты — офисный планктон, на перебирание бумажек много мозгов не надо. То ли дело мне надо столько всего знать и понимать. Знаешь как башка иногда пухнет, как я устаю?
Бесполезно объяснять, что от бумажек, в которой тонны информации, башка тоже пухнет. И устаешь от информации и людей не меньше, чем от физической работы. В этом Саня похож на мою бабушку. Та всегда презирала любой труд, кроме физического. Как-то смотрели с ней по телеку про нобелевскую премию. Услышав сумму премии, бабушка долго материлась
— Как можно такие деньжищи выдавать ни за что? Че он там сделал? Какую-то книжку написал, че их не писать-то, разве это работа. Ты бы попробовал лопатой помахать!
Как-то я имела неосторожность сказать, что соседка тетя Нина прекрасно выглядит для своих лет.
— Че она, выработалась? Всю жизнь на жопе ровно просидела в бухгалтерии. Ей бы, как мне повкалывать, сдохла б давно.
Больше, чем людей интеллектуального труда, бабушка ненавидит артистов. “Да я б ей даже двойку не поставила!” — негодовала она, смотря “Утреннюю звезду”. По ее авторитетному мнению, ни один из участников не был достоин победы. Но самые недостойные работники — современные артисты, “прошмандовки”, которые дрыгаются на сцене. За песенки и танцульки вообще грех хоть копейку давать, а они мильонами ворочают.
Какие разные ценности могут быть у людей. Даже в одной семье. Мамина родня — сплошь интеллигенция, педагоги, инженеры. Полки ломятся от книг. Главное — мозг. Папина семья — от сохи, главное, чтоб был огород, куры. Главное — желудок. “Брюшко не набьешь, так и жить незачем”. И хороший урожай картохи — главная цель. Узнав, про мое замужество, первое, что спросила бабушка: “А картошку твой муж копать умеет?”
Как мои родители, такие разные люди, просто противоположные, смогли прожить тридцать лет, что их свело? Противоположности притягиваются? А что свело меня с мужем? С ним не надо было тянуться, расти, и шагать на цыпочках. Была уверена, что настолько выше его, шикарна и недостижима, что он молиться на меня будет, на руках носить, благодарен по гроб жизни, что такая королева на него взглянула. Собственно, не он один был выбран по такому принципу.
В юные годы я устала тянуться и выворачивать мехом наружу перед товарищами, которые были “выше меня”, богаче, сильнее, успешнее. Прыгала перед ними, как Моська на задних лапах. Смотри, смотри, я хорошая, я еще вот так могу и вот так, ну же, снизойди до меня. Снисходили. И понимали, что снизошли. Поэтому не уважали, оскорбляли, наслаждались, играли и выбрасывали. А как еще можно с Моськой поступить? Не брать же ее в свой дом, чтобы заботиться и с радостью ждать щенков.
Устав быть Моськой, решила перейти на другую сторону — выбирать тех, кто перед тобой на задних лапах. Захотела — косточку кинула, за ухом почесала. Мечтала о собачьей преданности в свой адрес. Оказалось, что Моськой быть никто не хочет. Могут и цапнуть больно и облаять, а то и вообще загрызть. Чувствуют надуманное превосходство. И не прощают, сбрасывают с вершины, фейсом в асфальт.
Не удалась ни одна из стратегий. Как говориться, на цыпочках долго не простоишь и на корточках неудобно. Будь своего роста. Но я не встречала мужчин моего роста. Возможно, такого просто не существует.
****
Рядом со мной в парке села бабуля. От нее веяло спокойствием, добротой. Такие редко встречаются. Как нужно прожить жизнь, чтобы не озлобиться и не сломаться? Да просто, чтобы находить в себе силы и желание встать утром и пойти гулять в парке, а не залипнуть в телике. Мне кажется, я в старости буду ненавидеть всех, сидеть дома сутками и выскакивать в подъезд, орать на соседей, что громко хлопают дверью и стучат каблуками.
Как то давно мы с подружкой Сонькой снимали квартиру и регулярно получали нагоняи от такой вот бабки. За громкий стук каблуков, за то, что премся в лифт, хотя могли бы и пешком подняться. Огромную ненависть у нее вызывали немытые полы в общем тамбуре. График дежурства болтался на двери тамбура. Мы частенько упускали свои дежурные дни. Бабка терпела строго до 20:00 и начинала стучаться с вопросом почему пол еще не мыт. Как-то раз подруга вымыла пол, но бабка все равно пришла.