— Конечно, поговорю, само собой. Ты не переживай, я всё сделаю, поговорю, посмотрю, как там, чем помочь можно. Себя-то береги, — он с улыбкой погладил её морщинистую руку.
***
Зайдя в небольшое старенькое здание местной больницы, Георгий осмотрелся.
— Извините, а как мне найти Виктора Семёновича? — остановив спешившую куда-то молодую девушку в белом халате спросил он.
— А это там, — она махнула рукой на дверь позади себя. — Пятая дверь справа, там его и найдёте.
— Спасибо, — улыбнувшись ей, Георгий пошёл в указанном направление.
— Извините, вы — Виктор Семёнович? — подойдя к одному из кабинетов, обратился он к мужчине, собиравшемуся зайти внутрь.
— Да. А вы ко мне? — он удивлённо посмотрел на него
— Да. Я племянник Анны Николаевны.
— Какой Анны Николаевны?
— Ну, её вчера к вам привезли…
— А! Да-да, припоминаю. Да-да. Ну, и что же вы хотите узнать от меня?
— Я успел поговорить с Натальей Петровной…
— А-а! Ясно, — он усмехнулся. — Давайте пройдём в мой кабинет, там нам будет лучше всё обсудить, — пропуская Георгия вперёд, ответил доктор. — Я представляю, что Наталья Петровна вам успела наговорить.
— Она мне сказала только про состояние Анны Николаевны. Не знаю, что вы там с ней делите, меня это не касается, меня интересует только моя тётя и её здоровье. Как я понял, здесь ей его поправить не получится?
— А что вы хотите? Она уже не молодая, ей уже много лет, здоровье в этом возрасте, мягко говоря, уже не очень, — он развёл руками. — Мы тоже не волшебники, мы исцелять не можем. Мы делает то, что можем, то, что в наших силах.
— Почему вы ей не дали направление к специалисту? — Георгий зло посмотрел на Виктора. — Ей бы уже давно могли бы сделать операцию.
— Ну, а что я могу? Таких, как она много, и операций таких делают много, нужно дождаться своей очереди, куда от этого денешься, — откинувшись на кресле, он с интересом посмотрел на Георгия. — Что же вы от меня хотите? Я не всемогущий. Это не так просто, как вам кажется. Вы вот кто по профессии?
— А какое это имеет значение?
— Ну, вы, возможно, далеки от всего этого? Знаю, ругаете меня, и при этом не понимаете ничего…
— Вот я-то как раз понимаю… Я ваш коллега. Я тоже врач.
— О, коллега значит. Как интересно, — облокотившись на стол, Виктор изучающе окинул его взглядом. — И какая же, если не секрет, у вас специализация?
— Хирургия, — с раздражением ответил Георгий.
— В отделение или поликлинике?
— Действующий хирург, заведующий отделением. Этого достаточно? К чему вообще такой допрос? Я к вам, по-моему, по делу пришёл, а не свою биографию рассказывать.
— Да так, просто интересно стало. Ну, что же… Коллега, — с каким-то пренебрежением сказав последнее слово, продолжил Виктор. — И какие же ко мне претензии? Помощь мы ей оказали, здоровье ей вернуть, при всём желании, мы не в состояние. Что же вы хотите от меня? Я сделал всё, что от меня зависит.
— Вот как раз по этому вопросу я к вам и пожаловал. Мы с вами коллеги ещё и в том, что занимаем одинаковые должности, — Георгий пристально посмотрел на него. — И сейчас как раз от вас зависит, что будет дальше.
— Вам не нравится уход? — он усмехнулся.
— А он у вас есть?
— Ну, а что же вы хотите? Здесь я бессилен, — снова усмехнувшись он развёл руками. — Это может быть там, у вас условия хорошие, зарплаты лучше, а у нас ни условий, ни удобств, ни зарплат достойных. Мы здесь выживаем и выкручиваемся, как можем. Медсестёр, и уж тем более санитарок понять можно… Они получают копейки, а у них семьи, и их надо кормить, из своего кармана я им помочь не могу? Нет, не могу. Значит, выживай как хочешь, вот они и выживают.
Георгий почувствовал, как холодок пробежал по спине. Такие знакомые слова сейчас звучали уже не от него, а для него. Он растерялся, не зная, что ответить.
— Может там у вас по-другому? Вот вы мне… Коллега и ответьте.
— Но они же не выполняют свои прямые обязанности, — тихо и как-то растерянно спросил он.
— Почему же? Выполняют, только ваша тётя вполне может сама о себе позаботится, да и её подруга приходит помочь ей. Мы не против этого, а то, что этим, уходом, занимается она, так это вполне можно изменить… можно ведь договориться с санитарками… Поверьте, они не такие жадные как вам кажется, — Виктор снова усмехнулся.
Георгий встал, и не говоря ни слова, подошёл к двери.
— Обижаетесь на меня? Зря. Вы не знаете здешней жизни, вы к ней не привыкли, не знаете, в каких условиях нам приходится работать. Вы живёте и работаете в большом городе, условия, техника, оснащение у вас на высшем уровне, а у нас? А у нас всё по старинке. Да ещё и заплаты никакие, кто к нам пойдёт? И мы должны с этим как-то смириться и жить. Вот мы и живём, как можем.
— Я прожил тут тринадцать лет.
— Ну-у, в те времена была другая жизнь, с сегодняшней не сравнить. Теперь другие времена, другие потребности, другие нужды… Просто другая жизнь.
— Значит, ничего не изменится? Как я понял, пока я не могу её забрать?
— Пока нет. Знаете, я вам совет дам… Договоритесь с санитарами и всё будет на высшем уровне, по местным меркам конечно. Да и я могу вам помочь…
— Вы просите взятку?
— Ну, что же сразу так грубо. Просто любой человек любит благодарности… А у вас что… Не так? — Виктор внимательно посмотрел на него. — Ну, если не хотите, конечно, можете её забрать, но позже, через недельку-другую.
Выйдя из кабинета, Георгий сел на стул, стоявший неподалёку, и, обхватив голову руками, закачался из стороны в сторону. Впервые в жизни он чувствовал себя каким-то оплёванным, униженным и совершенно беспомощным, потому что теперь уже ему пришлось оказаться на месте родственников его пациентов. Распрямившись, он бессмысленно посмотрел на дверь кабинета, вспомнив Елизавету Алексеевну и её фразу: «…Вы умеете ловко уходить от ответственности, умеете красиво говорить, но когда-нибудь бумеранг может настигнуть и вас…». И теперь он почувствовал, как этот самый бумеранг, всей своей мощью, всей силой развернувшись ударил его прямо по сердцу. Самый близкий и родной для него человек, тётя Аня, которая фактически вырастила его, заменив вечно мотавшихся по командировкам родителей, оказалась в той же ситуации, что и муж Елизаветы Алексеевны. Только ему смогли всё-таки помочь, а ей? Смогут ли? Посмотрит ли он ещё хотя бы раз в её живые, весёлые глаза? Обнимет ли её чуть сгорбленную от тяжёлой работы фигурку? Он встал и, вздохнув, на отяжелевших ногах пошёл к выходу.