Игорь уже держался за ручку двери, поворачивая, когда Миша спустил курок. Отдача толкнула руку, выстрел прозвучал громом. Миша чувствовал едкую вонь пороха и смотрел, смотрел невидящим взглядом.
На лестнице зачастили шаги. Показалась до смерти напуганная Юля, кутающаяся в халат.
Её присутствие заставило очнуться.
— Звони ментам, Юль, — слабым голосом сказал он, глядя в стену. — Я убил человека.
***
Мишу побрили и оболванили под машинку. Без своей щёгольской ухоженной бороды он выглядел странно, будто совсем другой человек на несколько лет моложе. Мужчина побледнел, осунулся и заметно похудел с момента последней встречи. Но когда в комнату свиданий вошла Юля, его тусклые глаза осветились изнутри.
— Я думал, не увижу тебя больше, — зачастил Миша. Голос его прерывался от волнения. — На суде даже не смотрела на меня… Не подумай, я тебя ни в чём не обвиняю. Испугалась, понимаю. Кто бы не испугался? Да я сам себя боюсь теперь. — Он стиснул дрожащие худые руки. — Юль, не оставляй меня. Судьба вернула тебя мне… Пожалуйста. Если ты снова уйдёшь из моей жизни, я не вынесу.
На застывшем красивой маской лице девушки мелькнуло что-то, похожее на жалость. Немного брезгливую, но всё же.
— Ох, Мишаня-Михаил… Не о том ты думаешь. — Она улыбнулась одними глазами. — Восемь лет за решёткой впереди… А если б Игорь не выжил? Уехал бы по совсем другой статье.
— И то правда, — признал Миша. — Повезло. Адвокат говорит, если хорошо себя вести буду, по УДО через шесть выйти смогу. Эх… Столько лет мы с тобой в разлуке были, а теперь снова… Ничего. Сможем и это вынести.
— Как раз это обсудить я и пришла. — Юля приподняла подбородок, разглядывая мужчину сверху вниз. — Нет, Мишенька. Нет у нас с тобой никакого будущего, да и настоящего не было. Прощаемся навсегда сейчас. С Игорем уже простилась, кстати. Если бы этот урод шевелиться мог, точно бы шею мне своими руками свернул. Как хорошо, что не может. Сердечное тебе спасибо. Ты слышал? Весь его бизнес зубастому младшему брату перешёл, у Игорёчка теперь ничего своего не осталось.
— Юль, ты… Я не понимаю. — На лице Миши было выписано отчаяние. — Почему ты?.. За что ты так со мной?!
В голубых глазах девушки вспыхнули искорки веселья.
— Вот так вопрос. Неужели ни одной догадки? Ладно я, головой ушибленная барышня с амнезией, но ты-то чего? Тоже память отшибло? Забыл уже, как вдвоём с Игорьком со мной на грязном полу развлекались?
Миша осёкся. Заморгал. Отчаяние сменилось ужасом осознания.
— К тебе память вернулась?
— Она и не уходила, — хмыкнула Юля. — В актрисы, что ли пойти? Такой талант пропадает. В моём списке вы двое шли первым номером, — сказала она, прищуриваясь. — Главные мрази, которым нужно оплатить в первую очередь. Но потом я подумала, что сладкое принято оставлять на потом и решила начать с козла-муженька. Я ведь замужем была, Миш, представляешь? А, вижу, что не знал. Никитой звали. Сначала мне даже нравился. Маленькая ещё была, неопытная. Не разглядела, что у человека говно внутри. Я ему рассказала про вас, выговориться хотела. Тяжело такие вещи в себе носить. А Никита… А Никита решил, что жена у него шалава. Общественная плевательница. Всё, как Игорь предсказывал, помнишь? После этого вся моя жизнь превратилась в ад. Со стороны никто и не заподозрит, на людях-то он тише воды был, миленький и воспитанный. А дома превращался в чудовище. Я, знаешь, сперва себя винила. Оправдания ему искала. Потом стало по-настоящему страшно — никто ведь не поможет, случись что. Даже родители на его сторону стали. Но я не сдалась, всё-таки смогла сбежать.
Улыбка Юли стала зловещей.
— И что было потом? — слабым голосом спросил Миша.
— Возмездие. Отлились кошке мышкины слёзки. Помогли мне, Миш, нашёлся человек. Накачали моего Никитку в его любимом клубе, где он очень любил в вип-кабинках с проститутками время проводить. По кругу пустили и снимали всю ночь на видео. А потом выложили и ссылки разослали, кому надо. Звезда интернета теперь, — фыркнула Юля, постукивая ноготками по столу. — Я тоже посмотрела. Есть в этом что-то, когда гетеро трахают, а у него стоит при этом. Должность он свою потерял, друзей тоже. Родители его, тоже уроды редкостные, даже разговаривать перестали с сыночкой-корзиночкой. Надеюсь, навсегда запомнит, каково это — когда не можешь от унижения голову поднять.
Миша смотрел изумлённо и совершенно не узнавал ту девушку, к которой его сердце воспылало страстью. Выглядела она так же, но в лице появилось что-то новое. Сила, которая готова любого в бараний рог согнуть.
— Ещё один был. Зову его «предпоследний любовник», шутка такая, — продолжала она свой рассказ. — Но вообще-то Саньком его звали. Тоже мразь, каких поискать. И тупой, вдобавок — мне даже делать ничего не пришлось, сам справился. Только из тюрьмы откинулся, как снова уехал — стариков своих ради дома на тот свет отправил. А они ведь его любили, души не чаяли. Даже меня несколько лет кормили, чтоб ему в койку подложить.
Вздрогнув от воскрешённых воспоминаний, Юля чуть тряхнула волосами. Потом склонила голову набок, пристально разглядывая Мишу. От касания её взгляда, похожего на кубик льда, по коже продрало морозом.
— Его я оставила на растерзание судьбе. Но вы… Вы — дело другое. С вас всё началось и вами должно было закончиться. — Она подалась вперёд, опёрлась о стол. — В глаза ваши бесстыжие посмотреть хотела. Я сначала размякла, думала, вы и правда что-то там осознали. Изменились, людьми стали. А вы какими были, такими и остались. Соревнование устроили, кто первый меня завалит. Подарки, слова красивые — а цель всё та же, присунуть. Грр… А самое смешное, что мне даже стараться не пришлось. Миш, ну как так? Одному улыбнулась, другому кофе сделала, а вам сперма так в голову ударила, что почти до убийства дошло.
Миша опустил голову на сцепленные руки. Он верил и не верил одновременно. Всё казалось, что это какой-то дурной сон, навеянный ссорой с Гарькой. А сейчас он проснётся, увидит, что тот свалил к себе, и пойдёт готовить завтрак, чтобы вместе с омлетом принести Юле кольцо…
— Юль… — простонал он, понимая, что не проснётся. — Мы ж совсем пацанами были. Сосунки семнадцатилетние. Ещё и пьяные!
Небесная голубизна глаз потемнела.
— Мне тоже было семнадцать, — тяжело произнесла она. — Да и в чём твоя претензия, Миш? Пистолет я тебе в руку не вкладывала. Обещаний не давала, друг на друга не натравливала. В суде не лжесвидетельствовала. Вы сами всё сделали. Могли бы головой думать, а не письками — и ничего бы не случилось.
— Я понял, — глухо сказал Миша. — А что с последним?
— Каким последним?
— Ты сказала, что был «предпоследний любовник». Значит, ещё и последний был?
— Прелесть какая, ты внимателен и логичен даже сейчас. Хвалю. А последний… — Искренняя улыбка тронула Юлины губы. — Последний не только был, но и есть. Благодаря ему я опять почувствовала себя человеком. Знаешь, забавно — именно тот, от кого любая нормальная женщина будет держаться за километр, оказался достойным мужиком. А вы двое, со всех сторон благополучные, из хорошех семей, с карьерами, даже мизинца его не стоите. — Юля глубоко вздохнула. — Он мне говорил, что месть не принесёт ничего хорошего. Но, знаешь, это единственное, в чём он ошибся. Я наконец-то счастлива.
Улыбка засияла ещё ярче. Несмотря на услышанное, Миша не мог не залюбоваться.
— Ну что же, время прощаться навсегда, Миша. Ты ещё молодцом держался, даже приятно. Не хотелось видеть ещё одну истерику с угрозами. Прощай, Миша, надеюсь, больше не свидимся. Выйдешь по своему УДО, может, ещё с Игорем помиришься. — Она фыркнула, поднимаясь. — Не забывай обо мне, Миша, как я о вас забыть не могла. Теперь ваша очередь.