— Выйду, сориентируюсь. В темноте всё не так, — сказала она, открывая дверцу.
В салоне загорелась лампочка, осветила нас, поэтому, когда девушка оказалась снаружи, из темноты послышался строгий мужской голос:
— Зачем приехали?
Черт возьми, а я был уверен, что все попрятались по норам и не дышат.
— Я Джейн Фаулер, внучка Джона и Линдси. В темноте не пойму, как к ним проехать, — ответила она.
— За футбольным полем поверните направо на Южно-вайомингскую авеню. После второго перекрестка будет третий дом слева, — сообщил тот же голос.
— Четвертый, — поправил другой мужской голос. — Он под углом к дороге, не перепутаете.
— Вспомнила! Спасибо! — поблагодарила Джейн и вернулась в машину.
Нужный дом мы нашли. Он, действительно, располагался под углом к дороге. Подъезд главному входу и закрытому гаражу заасфальтирован. Я остановился неподалеку от белого крыльца под навесом, не выключая фары.
— Выйди, покажись, а то без света не поверят, — предложил Джейн.
В одном окне колыхнулась штора. Значит, свет автомобиля разбудил хозяев.
Девушка зашла на крыльцо, постучала в дверь, громко сообщив:
— Дедушка, бабушка, это Джейн! Я приезжала к вам четыре года назад с родителями!
Она повторила это еще раза три прежде, чем дверь открылась. Дальше были охи-ахи, сопли-вопли. Наконец девушка вспомнила обо мне и представила своим спасителем и бой-френдом, немного смутив родню, потому что шестнадцати лет еще не имела. Пришлось им списать это на войну.
После того, как я выключил фары, хозяева использовали фонарик с аккумулятором, который заряжался от сети. Свет в Бернсе включали в шесть утра на три часа, потом еще два раза в полдень и шесть вечера. У двери стоял прислоненный к стене дробовик. Значит, здесь тоже не очень спокойно.
При свете фонарика дедушка выглядел моложе своих шестидесяти трех лет и рукопожатие было крепким. Бабушка показалась мне типичной клухой с уровнем интеллекта не выше навозной кучи. Она тут же решила нас накормить, но как-то не очень настойчиво. Мы отказались, потому что в пути перекусили кукурузными лепешками, копченым окороком и вареными яйцами. Благодарные жители Маккино щедро снабдили нас в дорогу.
— Вы поговорите, а я бы прилег. Целый день за рулем, устал, — сказал им.
Мне тут же организовали постель в комнате сына. В лучших американских традициях там было все так, как в тот день, когда он покинул их. Забота о детях у большинства небогатых американцев сводится к тому, чтобы дать им, в лучшем случае, среднее образование и вытолкнуть из гнезда. Дальше сам пробивайся. Помогать будут только советами. Некоторые могут совершить подвиг — дать в долг крупную сумму на обучение под банковский процент без поручителя и заклада. Зато в комнате любимого ребенка будет устроен музей, чтобы гости видели, как он дорог родителям.
21
Чем меня бесит деревенщина, так это привычкой встать рано утром. Особенно, если предыдущий день был не из легких. Я отомстил, позанимавшись любовью с их внучкой. Акустика в доме прекрасная, так что на кухне, где возилась хозяйка, было слышно прекрасно. Надеюсь, Линдси радовалась каждому оргазму внучки. На счет дедушки не знаю. Мужчины такие эгоисты!
Электричество было, поэтому побрился электробритвой «ремингтон», позаимствованной в гостинице «Холидей инн», помылся и переоделся в чистую футболку, от которой шел сильный запах стирального порошка. Говорят, на женщин действует успокаивающе, мужчинам с таким ароматом доверяют больше. Производители крутых одеколонов тихо плачут в сторонке.
Младшее поколение Фаулеров заняло санузел после меня, а старшее уже сидело за столом. При дневном свете Джон показался старше своих лет, а Линдси умнее него. На завтрак было по гренке, яичнице из одного яйца и чашке чая.
— Кофе давно закончился, подвоза нет. Говорят в Шайенне можно выменять у военных, — пожаловалась хозяйка.
— Не пью кофе, так что рад этому, — улыбнувшись, сообщил я. — В машине есть немного. Оставим вам.
— А куда ты собираешься ехать? — полюбопытствовал дедушка.
— На запад до Тихого океана. Попробую оттуда перебраться на яхте куда-нибудь, где нет войны, переждать там, — поделился я планами.
— Джейн останется с нами? — спросила бабушка.
— Это вы у нее спросите, — ответил я. — Думаю, вам будет легче выживать, если она уедет.
— Ее мы как-нибудь прокормим, — заверил Джон Фаулер.