В прошлом месяце Оливия болтала много, даже слишком. Она металась по своему кабинету в психиатрической клинике, куда Джил ездила слишком часто для человека её репутации, и сыпала банальностями: очередной кризис, накопленная усталость… Но сказанные перед уходом несколько фраз прозвучали тревожно:
«Тебе нужно сделать перерыв в приёме лекарства. Это опасно. Такие дозы негативно сказываются на психоэмоциональном состоянии…»
Бла-бла-бла. Джиллиан невольно поморщилась, вспомнив слишком резкий тон сводной сестры, и задумчиво помассировала ноющую ладонь.
Чушь! Всё это чушь! Потому что хоть за последние несколько лет она и научилась идеально имитировать оргазм, могла даже заставить себя хотеть мужа, но в душе знала правду. Настоящую. Не связанную ни с одной из причин вроде гормонов или выданных Оливией препаратов. Всё просто. Невозможно жить и спать с тем, от кого хотелось сбежать. В их отношениях с Джимом нет и не будет нежности или ласки, заботы или внимания. Всё их существование – дурацкое должное, которое им навязали. И, казалось бы, вот он развод. Два заседания в суде, отсутствие обоюдных претензий и чистая совесть. Но как же страшно вот так, в тридцать четыре, когда у других только всё начиналось, уже остаться ни с чем. Разом лишиться привычного мира, в котором Джиллиан родилась, к которому готовилась и в который верила. Ведь это же Джим! Милый, заботливый, весёло-веснушчатый, временами немного занудный. Лучший супруг из возможных! Восхитительная партия, гарантия надёжности и семейного счастья. О таком остаётся только мечтать. Другим. Не ей…
Джил привычным и машинальным движением поправила тёмный контур помады, а затем устало опёрлась ладонями на искусственный камень столешницы. Фальшивка. Всё в этом доме обман, даже она. Как легко быть смелой с чужими людьми, и насколько пугала жизнь, где за каждое действие приходилось отвечать лично.
«Слишком высокая концентрация в крови грозит огромными проблемами. Ты теряешь контроль…»
А вдруг не чушь? Ведь должна быть причина! Физическая, а не та, что шесть лет беспокойно спала на самом краю сознания. Джил зажмурилась, приводя в порядок мысли, а через мгновение схватила с полочки ключи от машины, захлопнула входную дверь и уверенно застучала каблуками по серым, промёрзлым бетонным плитам двора. Усевшись за руль безликой белой Тойоты, она через пару минут влилась в утренний поток таких же одинаковых машин. Нет, вся проблема в таблетках. Точно.
— Доброе утро, Америка!– голос радиоведущего звучал заразительно бодро и вибрировал облачками выхлопных газов под бледным солнцем. Январь всё ещё сомневался, что он зимний месяц. — Сегодня чудесное утро, и мы будем надеяться, день окажется таким же. Понедельник в столице выдался солнечным…
В этот час низкорослый Вашингтон потихоньку издыхал под натиском пробок, и бесчисленные машины заполонили ровную сетку городских улиц. Автомобили гудели, шумели и выпускали в атмосферу ядовитые клубы дыма, пока медленно двигались в сторону эпицентра событий.
Пробравшись через затор рядом с посольствами и нырнув на более тихую улицу, Джиллиан остановила машину перед коричневым зданием. К счастью, в этот утренний час парковка оказалась пуста, что избавило от утомительного поиска свободного места. Очередной перестук каблуков эхом отразился от арочного пролёта, заблудился в своде и скрылся за стеклянной крутящейся дверью. Отсчитав восемнадцать шагов до главного греха своей жизни, Джил вошла в холл медицинского центра.
– Добрый день, миссис О’Конноли. – Девушка за стойкой ресепшена улыбнулась. – Пожалуйста, подождите несколько минут. Сейчас вас пригласят.
Джил кивнула, машинально достала пачку антибактериальных салфеток и уселась в одно из глубоких кресел. В очередной раз пришла мысль, что им в офис нужно такое же – уютное, расслабляющее. Но Джордж был против любого намёка на комфорт и считал аскетичную обстановку наиболее продуктивной. Вздохнув от бесперспективности убедить начальника, Джиллиан включила телефон и углубилась в чтение почты. Вверху экрана то и дело мелькали сообщения рабочего чата. Коллеги уже приехали на работу и теперь непринуждённо трепались. Чёртовы жаворонки. Улыбчивые экстраверты, что прямо с утра щебетали точно заправский орнитарий.
Разумеется, карьера в политике гарантировала бессонные ночи во время особо сложных кампаний. Работы всегда было много. Иногда запредельно, иногда терпимо, но ложиться далеко за полночь и спать не больше пяти часов давно стало нормой. И хорошо, если вообще удавалось заснуть. Бывая дома дольше трёх дней, Джеймс нередко ворчал на жену из-за её нескончаемой занятости, ненамеренно путал бумаги и диаграммы чьих-то экономических показателей. В итоге всё заканчивалось новым скандалом, хлопаньем дверей и обиженным телефонным молчанием до очередного приезда. Однако Джиллиан призналась самой себе – бессонница последних месяцев стала тревожной.