В этот период Бунин — противник всевозможных модернистских течений в искусстве — не раз отмечал, что публика постепенно перестает интересоваться так называемыми «новыми» течениями в литературе — модернистами, символистами, и предпочитает им писателей реалистического направления.
И действительно, спрос на книги писателей новейших течений в начале 1910-х годов был невелик. Как свидетельствовали «Известия книжных магазинов товарищества М. О. Вольф по литературе, наукам и библиографии», «сборники стихотворений новейших поэтов не находят совершенно покупателей. В библиотеках их не спрашивают, в то время как старые поэты не только в спросе, но этот спрос на „старых“ увеличивается из года в год» [444] .
О понизившемся интересе публики к писателям-модернистам свидетельствовала и анкета «Вестника литературы» и «Известий книжных магазинов…». Объясняя это, журнал «Известия…» писал о читателях, отнесшихся отрицательно к «новейшей русской поэзии»:
«Мотив их один и тот же — оторванность поэзии от реальной жизни, декадентщина, испорченный русский язык, напыщенность содержания и уродливость, за редкими исключениями, формы» [445] .
Шестого февраля 1910 года праздновался тридцатилетний юбилей «Русской мысли», чествовали основателя и издателя журнала В. М. Лаврова. «В Литературном Кружке, — пишет Вера Николаевна, — был банкет, на котором мы присутствовали», — Бунин много лет был сотрудником «Русской мысли». На банкете в большом зале собрались видные литераторы и деятели театра, речи говорили А. Е. Грузинский, В. И. Немирович-Данченко, артист Н. В. Давыдов и другие.
В начале 1910 года Бунин много и напряженно работал над корректурами шестого тома своих сочинений, выпускавшихся на этот раз не «Знанием», а издательским товариществом «Общественная польза» в Петербурге.
Много сил Бунин отдавал повести «Деревня», которую считал одним из значительнейших своих произведений.
Мария Карловна Куприна, желая получить «Деревню» для «Современного мира», послала Бунину в начале 1910 года телеграмму:
«Не отдавайте повести никому до переговоров с нами» [446] .
Бунин писал Нилусу 2 февраля 1910 года из Москвы: «Был в Петербурге — продал повесть Марье Карловне за очень хорошую цену. Перебила у „Шиповника“ — и „Шиповник“ почти поссорился со мною. Продал книгоиздательству „Общественная польза“ свой шестой том… „Знание“ меня вывело из терпения своей медлительностью. „Просвещение“ ведет со мной переговоры — покупает навек мои сочинения. Прошу семьдесят тысяч за девять томов. До 10–15 февраля остаюсь в Москве» [447] .
Первую часть Бунин отослал в «Современный мир» 10 февраля. Вскоре он уехал в Одессу. 20 февраля 1910 года он писал М. К. Куприной:
«Дорогой друг, вчера послал вам корректуру „Деревни“… Простите, что немного запоздал, — я был в Ефремове, в Тульской губ. — очень больна моя мать. Разбит я вдребезги и посему оставаться в Москве, во тьме и холоде, не могу — завтра выезжаем в Одессу, где я и засяду писать. (Взяли заграничные паспорта, но хочу предварительно посидеть в Одессе, с месяц, — боюсь, что за границей уж очень трудно будет за письменным столом.)» [448] .
В Одессе остановились у Нилуса (Княжеская, 27), а затем переехали в «Бристоль».
Нилус, прочитав «Деревню» по корректуре, поместил о ней заметку в газете «Одесские новости» (1910, № 8064, 13/26 марта) «Новая повесть И. А. Бунина». Он написал, что на днях в «Современном мире» появится начало повести Ивана Бунина «Деревня», и кратко характеризовал это произведение.
Первая часть была напечатана в мартовской книге «Современного мира», следующие Бунин рассчитывал дать на апрель и май. Но продолжение в этих номерах журнала не появилось. Бунин просил Н. И. Иорданского, издававшего вместе с М. К. Куприной «Современный мир», отложить печатание «Деревни» до сентября. В четвертом номере редакция журнала сообщала читателям: «По желанию автора печатание повести И. А. Бунина „Деревня“ переносится на осень».
Вера Николаевна Муромцева-Бунина вспоминала об этом пребывании в Одессе: «Ранняя одесская весна. Мы, по пути в Алжир, гостим в этом чудесном городе, где ежегодно проводим несколько недель. В Одессе у Ивана Алексеевича много приятелей, среди них Юшкевич. Юшкевич в радостном настроении. Художественный театр принял к постановке его пьесу „Miserére“ — и ему очень захотелось познакомить близких ему людей со своей новинкой. „В награду за слушание“ он обещал угостить „настоящим еврейским обедом“… Пьеса всем понравилась» [449] .
Без конца спорили об Игоре Северянине, которым некоторые тогда увлекались, он незадолго перед этим был в Одессе.
В двадцатых числах марта 1910 года Бунин и Вера Николаевна отправились за границу, 21-го прибыли в Вену — письмо Н. А. Пушешникову из Вены помечено 3 апреля (21 марта) 1910 года [450] , оттуда — через Милан в Геную.
Двадцать девятого марта они были на юге Франции — в Ницце. Вера Николаевна вспоминает:
«На следующий день мы отправились на могилу Герцена. Она находится как раз над нашим отелем, который и до сих пор, кажется, существует. Дорога к могиле приятная, идет не то парком, не то лесом. Я очень увлекалась в те годы Герценом, как и всеми его современниками. Ян тоже ценил его, а потому это походило на паломничество, и мы долго молча стояли над могилой…
Прожив в Ницце десять дней, мы уехали в Марсель, чтобы оттуда пойти в Оран.
Марсель поразил криком, сутолокой, движением. Пробыли мы там сутки: узнали, что на другой день уходит в Оран пароход, успели подняться на фуникулере к Санта Мадонне…» Отплыли 3/16 апреля.
В Алжире, в городе Оране, Бунин и Вера Николаевна находились 6/19 апреля (открытка Бунина Н. И. Иорданскому датирована: «Оран, 19 avr., 1910 г.» [451] ), в течение одних суток. Алжир удивил их красотой. «Мы, — пишет Вера Николаевна, — знали его по Лоти, которого очень ценили и любили. Ян всегда повторял: „Как он умеет передать душу страны! Редкий писатель!“»
В Сахаре они остановились в оазисе Бискра, где пробыли семь дней. Отсюда 13/26 апреля Вера Николаевна писала брату Д. Н. Муромцеву: «Мы — в пустыне, дорогой Митя. Сегодня ездили к песчаным дюнам» [452] . То, что они были в Бискре, видно из письма Бунина, который в тот же день писал неизвестному лицу: «Поклон из Сахары! 26/13 апреля 1910 г. Бискра» [453] .
В глубь пустыни Бунин и Вера Николаевна ездили на лошадях, верст за десять — пятнадцать.
Оставаться в Бискре было невозможно из-за жары и знойного ветра сирокко, боялись также заразиться местной болезнью, при которой тело покрывается нарывами.
Из Бискры они поехали в Константину. Бунина восхитил живописный вид этого арабского города, расположенного в горах.
В дальнейшем Бунины отправились на небольшом итальянском пароходе из Туниса в Сицилию, в город Маццаро. Море угрожающе бушевало. Жесточайший шторм бросал старое суденышко, как щепку, и оно вынуждено было отстаиваться на якоре у дикого берега в какой-то бухте. После двух суток плавания в открытом море — вместо двенадцати часов, необходимых для пути, — пароход с трудом нашел приют в очень древнем порту в Сицилии — Порто-Эмпедокло. Здесь внимание Бунина привлекли руины древнегреческого храма.
448
Время. С. 104. — Газ. «Утро России» (1910. № 79, 46. 13 января) сообщала: «Академик Ив. Ал. Бунин написал новую большую повесть под заглавием „Деревня“».