— И тебе не хворать, Фриц.
— Чего звонишь? — продолжил он разговор.
— Ай нид хелп!
— Чем смогу; — голос его опять стал мрачным. — Только сразу говорю — «на поле» я больше не хожу.
— Тут дело потрудней выходов в поле; — начал я.
— Завалить кого надо? — неожиданно спокойно, как-то обыденно, спросил Фриц.
— Тут такое дело, мы едем мимо твоего леса, и за нами увязалась какая-то машина. Я еду со своим другом, фортовым поисковиком Левинцем — не знаю, слышал ли ты о нём. Он нормальный пацан, но попал в неприятности: завалил родственника одного непростого чела, родственника, который переспал с его девушкой. Короче, есть предположение, что машина, которая едет за нами, как-то относиться к этим людям.
— Ты уверен, что эта машина едет именно за вами? — поинтересовался хриплый голос.
— Да! — твёрдо ответил я. — Скорость сбавляли не раз, они нас грамотно ведут, то через машину от нас едут, то через две.
И я вкратце обрисовал ему сложившуюся ситуацию. Борис при этих словах повернулся назад, затем снова посмотрел на меня, и в его глазах я увидел ужас и панику. Прижав телефон плечом к уху, я поднёс указательный палец ко рту, показав Борису, чтобы он успокоился.
— Значит, тебе нужно снять хвоста… — как бы про себя сказал он. — Мобильники отключите, аккумуляторы — вон! Как найти меня помнишь?
— Откуда бы мне помнить? — отозвался я, слегка раздражаясь от этих слов.
Должен бы Фриц как-то знать, что в гостях я у него никогда не был! Да и вообще, из моих знакомых поисковиков, ни один человек не мог похвастаться тем, что был у Фрица. Он объяснил мне, в каком месте нам следует свернуть с трассы на просёлок, и как ехать дальше.
— Через сколько ты будешь у нужного участка трассы? — так же спокойно поинтересовался Фриц, словно бы мы не «забивали стрелу», в которой, может быть, даже продеться стрелять — а договаривались о деловой встрече!
И от этого его спокойствия, полного отсутствия эмоций, у меня по телу прошёл холодок. Возникло желание всё отменить, но… похоже, другого выхода у нас нет.
— Через полчаса, или час — я у тебя; — продолжал автоматический записанный кем-то голос, отдалённо похожий на мой.
— Жду; — коротко ответил он.
— Фриц, ты только не очень их, ну помягче там! — поспешил сказать ему я, но тот уже сбросил вызов.
Между тем машина наших преследователей, не маскируясь, спокойно ехала за нами, и до начала активных действий оставались мгновения. По их сценарию я должен был поддать газу — пытаясь оторваться от навязчивых преследователей, — и в этот миг я был бы подрезан их, более быстрой и маневренной «девяткой», которая, судя по всему, была «одноразовой». Значит за ними едет другая машина, в которой может находиться и сам Крап. План у них, скорее всего, был такой: должна была произойти авария, реальная, но не слишком сильная, «рядовая». Я, как ненужный свидетель травли Левинца, должен был разбиться насмерть — они мне бы в этом помогли, — а Боря, пусть покалеченный, — должен попасть на суд к Крапу, где ему будет вынесен приговор, не подлежащий обжалованию.
Вот-вот у трассы должна появиться горелая ель — когда то здесь бушевали лесные пожары. После этой ели следовало проехать километра два до Фрицевского поворота. «А вот и ель» — обрадовался я, увидев похожее на черную свечу, дерево. Я сбавил газ и, продолжая сохранять спокойствие, включил правый поворотник, чем ввёл своих преследователей в ступор: как им быть? Или пристрелить бегущую дичь, или позволить ей самой снять с себя шкуру и прыгнуть в котёл с кипящей водой? Они выбрали второе, ведь я свернул на дорогу, ведущую в никуда — в дебри леса, где меня и моего спутника никто и никогда не будет искать. Здесь не будет свидетелей, здесь не помогут водители проезжающих мимо машин — тут их попросту нет; здесь не будет милиции и скорой — это глушь; дорога эта, похожая на старую лесовозную просеку, ведёт в тупик. «Если Фриц подведёт, то нам конец!» — пронеслось в голове несвоевременная мысль.
Скорость — «60 км/ч». «Нива» лихо подпрыгивала на кочках и ямах. Эту дорогу, видно, хорошо прокатал Фриц: всё было изъезженно зубатыми покрышками квадрациклов, и кое-где виднелись следы родных «УАЗовских» покрышек. Парни, ехавшие следом, еле поспевали за нами. Они подумали, что я хочу воспользоваться преимуществом «Нивы», и оторваться от них на бездорожье! Ехали мы по прямой вырубке, когда-то здесь добывали торф, и были проложены узкоколейки через весь необъятный лес. Но со временем рельсы растащили, всё бросили… Я периодически смотрел в зеркало, на скрывающуюся в клубах поднятой нашими колёсами пыли, «девятку», — с которой уже наполовину отлетел передний бампер — часть его волочилась по земле. Близился поворот, и я ещё раз глянул на едущую за нами машину — сквозь пыльное облако вдалеке бликовало зеркальным блеском солнце. Рассмотреть источник этого блика у меня не хватило времени — ясно было, что отражается солнце от чего-то хромированного, — скорее всего от второй машины бандитов, которая только-только выехала на просеку. У ели, с ободранной корой, я крутанул руль резко вправо, и влетел в незаметный со стороны поворот — совсем заросшую колею. Девятка не успела повторить манёвр, и пролетела мимо, оставляя за собой клубы чёрной пыли. На всякий случай я достал из кобуры свой «ТТ». Через какое-то время девятка, уже без бампера, снова появилась сзади, высоко подпрыгивая на буграх. По громкому звуку двигателя можно было с уверенностью сказать — у них отлетел глушитель. Что-то пошло не так. Я сразу это почувствовал, видя приближающееся поле. Как будто попал в какую-то зону чужой воли, требующей обязательного подчинения. Боря тоже это почувствовал, как то весь сжался. Мы вылетели на поляну, с давно спиленными пнями; дорога, по которой мы ехали, рассекала поляну надвое строго посередине. Судя по пням, можно было сказать — это старая вырубка. На бешенной для леса скорости, мы летели по дороге, когда краем глаза я что-то заметил сбоку. Посмотрев влево, я увидел за одним из пней человека в камуфлированной одежде, с натянутой на лицо «омонкой». Нас он будто бы не заметил, правая рука его лежала на пистолетной рукояти громадины «Knochensäge»[25] — как сами немецкие солдаты прозвали пулемёт «MG-42».