«Я тоже не знал, для чего мне эта роль», — возразил Лукас. Он начал было говорить что-то еще, но придержал язык, когда из генераторной вышла группа шахтеров, вздымая облако пыли от своих ботинок.
«Ты собирался что-то сказать?» — спросила она.
«Я хотела попросить, чтобы ты вела тайные раскопки, если тебе вообще придется копать. Или оставить этих людей и прийти…»
Он оборвал эту мысль.
«Если ты хочешь сказать „домой“, то это мой дом. И неужели мы ничем не лучше тех, кто был во главе? Лгали нашим людям? Устраиваем заговоры?»
«Боюсь, что мы хуже», — сказал он. «Все, что они сделали, это сохранили нам жизнь».
Джульетта рассмеялась. «Нас? Они решили отправить тебя и меня на смерть».
Лукас выдохнул. «Я имел в виду всех остальных. Они работали, чтобы все остальные остались в живых». Но он ничего не мог с собой поделать: улыбнулся, в то время как Джульетта продолжала смеяться. Она размазывала слезы по щекам, превращая их в грязь.
«Дай мне несколько дней здесь», — сказала она. Это был не вопрос, а уступка. «Я посмотрю, есть ли у нас средства, чтобы копать. А потом я приду поцеловать твоих детей и похоронить твоих мертвых, хотя, конечно, не в таком порядке».
Лукас нахмурился от ее болезненности. «А ересь ты укротишь?»
Она кивнула. «Если мы будем копать, то сделаем это тихо». Про себя она подумала, что такая машина, как та, которую она обнаружила, не может копать иначе, кроме как с рычанием. «В любом случае, я думала о незначительном снижении мощности. Я не хочу, чтобы главный генератор работал на полную нагрузку какое-то время. Просто на всякий случай».
Лукас кивнул, и Джульетта поняла, насколько легкой и необходимой кажется эта ложь. Она подумала о том, чтобы прямо сейчас рассказать ему о другой своей идее, которую она обдумывала уже несколько недель, еще тогда, когда находилась в кабинете врача, восстанавливаясь после ожогов. Ей нужно было кое-что сделать наверху, но она видела, что он не в настроении злиться дальше. Поэтому она рассказала ему лишь ту часть своего плана, которая, по ее мнению, должна была ему понравиться.
«Как только здесь все наладится, я планирую подняться наверх и остаться на некоторое время», — сказала она, взяв его за руку. «Вернуться домой на некоторое время».
Лукас улыбнулся.
«Но послушай», — сказала она ему, чувствуя желание предостеречь. «Я видела мир, Люк. Я не сплю ночами, слушая радио „Уолк“. Там много таких же людей, как мы, живущих в страхе, живущих отдельно, в неведении. Я хочу сделать больше, чем просто спасти своих друзей. Надеюсь, ты это знаешь. Я хочу разобраться в том, что происходит за этими стенами».
Комок в горле Лукаса подпрыгивал вверх-вниз. Его улыбка исчезла. «Ты слишком далеко целишься», — кротко сказал он.
Джульетта улыбнулась и сжала руку своего любовника. «Так говорит человек, который наблюдает за звездами».
Хранилище 17
«Соло! Мистер Соло!»
Слабый голос маленького ребенка пробивался в самую глубину ямы для выращивания. Он доносился до прохладных участков земли, где больше не горел свет и не росли растения. Там Джимми Паркер сидел в одиночестве на безжизненной земле, рядом с памятью о старом друге.
Его руки праздно перебирали комки глины и растирали их в порошок. Если очень постараться, можно было почувствовать, как сквозь комбинезон пробиваются коготки. Он слышал, как маленький живот Тени урчит, словно водяной насос. Представить это было все труднее и труднее, поскольку молодой голос, зовущий его по имени, становился все ближе и ближе. Свет фонарика прорезал последний клубок растений, которые молодые называли Дикими.
«Вот ты где!»
Маленькая Элиза наделала много шума, который не соответствовал ее маленьким размерам. Она топала к нему в своих слишком больших ботинках. Джимми наблюдал за ее приближением и вспоминал, как давно мечтал, чтобы Тень умела говорить. Ему снилось множество снов, в которых Тень была мальчиком с черной шерстью и хриплым голосом. Но Джимми больше не видел таких снов. Сейчас он был благодарен своему старому другу за то, что тот провел с ним безмолвные годы.
Элиза протиснулась сквозь прутья ограды и обняла Джимми за руку. Фонарик почти ослепил, когда она прижала его к груди, направив вверх.
«Пора идти», — сказала Элиза, прижимаясь к нему. «Пора, мистер Соло».
Он моргнул от резкого света и понял, что она права. Самая младшая среди них, маленькая Элиза разрешала больше споров, чем начинала. Джимми раздавил в руке еще один комок глины, рассыпал землю по земле и вытер ладонь о бедро. Ему не хотелось уезжать, но он знал, что они не могут остаться. Он напомнил себе, что это временно. Джульетта так сказала. Она сказала, что он может вернуться сюда и жить со всеми остальными, кто пришел. Какое-то время не будет лотереи. Будет много людей. Они снова восстановят его старую силосную башню.