Наверное, было бы нечестно не упомянуть о ещё одной, хоть и весьма маловероятной возможности выбраться из болота материальности. Не будем забывать, что помимо Создателя, в Игре имеется ещё один персонаж, который потенциально обладает возможностью вытащить аватаров из мясных скафандров. Я говорю о Демиурге. Если в эфирных реальностях вдруг случится какая-нибудь непредвиденная катастрофа, то наш админ будет просто обязан перезагрузить программу, откатив её к исходным параметрам. Да, в таком случае все аватары: и эфирные, и материальные, окажутся в равном положении, а конкретно — в глубокой заднице. Вместо цветущего мира — лишь голая заготовка, а вместо развитых личностей — бессмысленные дебилы. Но тогда у нас хотя бы появится перспектива развития, что уже неплохо.
Давайте всё же сохранять оптимизм и веру в разумность мироздания. Что бы ни случилось с миром и с нами, сознания аватаров продолжат своё существование, по крайней мере, до тех пор, пока будет существовать Игра в Реальность. Даже если от нынешней навороченной иллюзии останутся одни ошмётки, Игра не закончится, и её миры возродятся, потому что аватарские сознания соткут новую ткань реальности на месте этих ошмётков. Как говорится: show must go on.
Будет меняться мир, будем меняться мы сами, но Игра останется. Даже если старым игрокам она наскучит, то на их место придут новые, и какой-нибудь очередной «господь» станет сотворять тела аватаров «по своему образу и подобию». Хочется верить, что это будет существо с хорошим вкусом. Тогда созданный аватарскими сознаниями новый мир окажется прекрасным местом, где хочется жить.
Эпилог. Танец осеннего листа
Каково это — жить в конце времён, когда твоему миру, твоему образу жизни, да и самой жизни кто-то задал обратный отсчёт? Похоже на ощущение эйфории осеннего листа, оторвавшегося от ветки и кружащего в нирваническом танце воздушного потока, прежде чем опуститься на землю и превратиться в прах. Есть в этом что-то завораживающее и одновременно пугающее. Обречённость, одним словом.
Да, мы знаем, что не вечны, более того, у нас есть все основания утверждать, что и всё, что нас окружает, тоже когда-нибудь канет в небытие. Смерть является для нас частью картины мироздания наравне с жизнью. Но для большинства из нас это знание абстрактно, по крайней мере, до тех пор, пока мы ни соприкасаемся со смертью напрямую. В суете серых будней и шумных праздников мы не часто ощущаем это неумолимое движение к концу. Лишь изредка жизнь напоминает нам о своей конечности, но и тогда мы стараемся задвинуть эти мысли куда-нибудь подальше, чтобы они не мешали нам вращать жизненное колесо, подобно маленькой трудолюбивой белке.
Так что же изменилось сейчас? Отчего тревога наполнила наши сердца? Словно сквозь шум городских улиц и гомон толпы вдруг начал пробиваться некий ритмичный звук, который странным образом навевает очень некомфортные мысли и не позволяет нам с прежним азартом отдаться нашему любимому развлечению — бегу по граблям за очередной морковкой. Этот ритм почувствовали уже многие, а кое-кто даже начал догадываться, что он означает. Примерно так тикает бомба с часовым механизмом, отсчитывая последние секунды до взрыва.
Наверное, острее других этот ритм ощущают те, кто сам переживает период трансформации, например, от зрелости к старости. Да, непросто принять тот факт, что твоя жизнь уже перевалила через вершину и теперь катится по склону вниз. Причём оставшееся тебе время не зависит от ни от твоей осознанности, ни от уровня духовного развития, а лишь от крутизны склона и обтекаемости формы. Те, кто уже успел отрефлексировать сей переход и либо смирился, либо решил игнорировать реалии, несколько теряют чувствительность к происходящему со всем человечеством. Только находящиеся непосредственно в процессе трансформации остро чувствуют приход конца времён, поскольку их личная трагедия резонирует с трагедией всего нашего мира.
Разумеется, приближающийся конец времён вовсе не означает полное исчезновение, аннигиляцию нашего мира, это, скорее, трансформация, изменение формы. Семя, упав во влажную почву, ведь тоже умирает, но его смерть даёт жизнь ростку. Должно быть, семени страшно и обидно умирать ради неясной перспективы трансформироваться в цветок или даже дерево, но им управляет логос, высший смысл существования такого явления, как семя. Однако не в каждой смерти имеется такой зародыш новой жизни. Например, лист, упавший с ветки, не рождает дерева, он становится всего лишь пищей для его корней. Печальная участь, не правда ли?