У Пат, очень задумчивой в последнее время, задрожали ресницы, когда Мэттью прощался с ней.
— Мне очень не хочется, чтобы вы уезжали, Роллинг, очень не хочется. Мне немножко страшно, хотя вы знаете, что я не трусиха.
— Ваши нервы шалят, Пат! Вилкинс должен вас отправить поразвлечься. Вы совсем извелись здесь. Знаете, — поцеловав ей руку, сказал он, — я по дороге заеду и пришлю к вам Конвэя, все же вам будет…
— Не смейте этого делать, — с силой вырывая свою руку, почти вскрикнула она, — слышите, не смейте!
Роллинг только мягко сказал: — «Как хотите» и уехал.
Пат протомилась целый день; сама не понимая почему, она почувствовала, что ее вдруг охватила непонятная тревога. Строчки книжки она читала, ничего не понимая в них, вышивание не ладилось… Она попробовала сыграть свою любимую сонату Грига, но и музыка не давалась и не приносила облегчения.
Наконец, вечером, ассистент сменил у аппаратов Вилкинса, и он вошел в комнату Пат, потирая руки. Последние дни присутствие мужа не только не развлекало Пат, а скорее как-то коробило, но сегодня она была рада ему и заметила, что Вилкинс выглядит положительно довольным.
— Случилось что-нибудь приятное, Джон?
— Скорее неприятное, дорогая. Я разбил один необходимый прибор и мне придется ехать вслед за Роллингом, чтобы раздобыть новый. Обойтись без него невозможно…
— В Лондон? — ахнула Пат.
— О нет, только в Лервик. Я рассчитываю получить его в морской лаборатории. Я еду немедленно.
— Право, это приятно, Джон! Ты возьмешь меня и это будет преотличная прогулка. Я совсем раскисла. Тебе придется подождать меня всего десять минут…
Вилкинс поспешно возразил:
— О нет, нет! Это совершенно невозможно. Ведь я еду по делам на несколько часов… Нет, я решительно не могу тебя взять с собой.
— Но почему же? Разве я тебе помешаю?
— Нет… Впрочем, да. Это неудобно. Как-нибудь в другой раз.
Пат пожала плечами и более не настаивала. Мистер Джон Вилкинс вышел в свою комнату, захватил теплое дорожное пальто и уехал, очень нежно поцеловав на прощанье жену. Пат слегка удивилась этой нежности, равно как и тому, не укрывшемуся от ее глаз обстоятельству, что муж взял с собой в эту поездку туго набитый портфель; однако, подумав, что это не имеет значения, Пат подошла к фортепиано, открыла крышку, и комната наполнилась звуками сонаты Грига. Сейчас игра доставляла ей невыразимое наслаждение с примесью чего-то очень грустного и безнадежного. На глазах Пат показались слезинки…
Джон Вилкинс, тем временем, уселся в свой отличный «Рольс-Ройс», бережно положив объемистый портфель на сиденье рядом с собой, и медленно выехал за ворота, пожелав одноногому ветерану доброй ночи, на что тот угрюмо пробурчал ответное приветствие.
— Этот мерзавец почему-то решительно недолюбливает меня, — процедил сквозь стиснутые зубы Вилкинс.
Ночь была безлунная, и густая чернота мгновенно залила «Рольс-Ройс» Вилкинса, как только ветеран захлопнул ворота, из которых падал свет ярко горевшего фонаря. Сперва глаза Вилкинса не видели ничего, но потом он смог различить несколько более светлую ленту дороги, по которой он и пустил автомобиль, очень осторожно и медленно продвигающийся, чуть слышно шурша шинами по песку. Великолепный мотор работал совершенно бесшумно и биение его клапанов скорее угадывалось, чем слышалось ухом. Внимательно посмотрев во все стороны и заглянув даже в заднее окошечко, в которое были видны только отдаленные, едва мерцающие огоньки Норвича, и убедившись, что кругом совершенно пустынно, Вилкинс несколько увеличил скорость. Дорога была едва различима и ему приходилось до боли в глазах всматриваться вперед. Понятно, в таких условиях было бы совершенно естественным включить свет в фонарях автомобиля, но Вилкинс не только не сделал этого, но даже выключил и задний красный «стоп-сигнал». Необычность поведения Джона Вилкинса еще более усугублялась тем фактом, что ехал он отнюдь не по Лервикской дороге, как должен бы был ехать, но в совершенно противоположном направлении.
— Этот проклятый туман мог бы продержаться еще и сегодня, — подумал мистер Вилкинс, но недовольство туманом вскоре было вытеснено сознанием отлично удавшегося предприятия. — Черт возьми! Все вышло, как по нотам! Без малейших затруднений и непредвиденных случайностей!
Поток возбужденных и радостных мыслей совершенно залил все существо Вилкинса, и он вынужден был сделать над собой усилие, чтобы не запеть какую-нибудь разухабистую мелодию… — Теперь — все можно считать законченным! Он победил в этой хитрой борьбе, требовавшей столько осмотрительности и выдержки, настойчивости и хладнокровия! — Вилкинс хлопнул ладонью по лежавшему рядом портфелю и еще немного прибавил скорость. «Рольс-Ройс», бесшумно ползущий большим черным жуком по пустынной дороге, мягко качнуло и песок зашуршал громче.