Кару обуревали смешанные чувства. Конечно, злорадствовать она не стала, но смутное ощущение из разряда «так-тебе-и-надо-не-будешь-меня-обижать» все же промелькнуло. Она постаралась побыстрее от него избавиться. Похоже, роль-то капризная, подумала она и протянула журнал Тому - тот взял и вдруг лукаво подмигнул ей. Значит, и сам читал, и про нее заметил, что она не собственное изображение разглядывала. Кара раздосадованно прикусила губу.
- Что там? - спросил Джеф, заглядывая Саре Реймонд через плечо.
- Да вот, написали о нас. Твою фотку тиснули. Фотку-то когда успели щелкнуть? Я ведь им ее не давала...
Джеф кивнул и поднес журнал ближе к глазам.
- Неустойку, - повторил он. - Бог знает что пишут.
Потом его взгляд зацепился за что-то на рекламном листке. Что-то смутно знакомое.
Логотип «Дивинити»? ... нет, не то...
Она смотрела на него с бумажной страницы вопросительно и провокационно.
3. Новая роль
- 10 -
Через пару дней был назначен прием по случаю какой-то громкой премьеры. Согласно условиям контракта, еще полгода Кара должна была появляться на публике исключительно в рекламируемых жемчугах; поэтому макияж, платье и прическу ей тоже подобрали специалисты «Дивинити».
- Ну как? - с гордостью сказала визажист, наконец разрешив Каре повернуться к зеркалу.
Кара ахнула.
Обычно она предпочитала в одежде и макияже более светлые, молодежные тона - кремовые, пастельные оттенки. Сейчас же для нее выбрали платье довольно простого покроя, но из дорогой, льющейся ткани очень темного синего цвета. Ее не слишком длинные пушистые волосы начесали, приподняли и уложили так, что она стала похожа на коронованную особу.
- Это единственное твое украшение, кроме ожерелья, - объяснила ей парикмахерша.
- Боже мой, как же мне в таком образе разговаривать? - пробормотала Кара.
Довольные произведенным эффектом, окружившие ее мастера засмеялись.
- Как принцессе, - сказала визажист. - Ты же у нас принцесса!
Кара подняла подбородок и посмотрела на свое отражение свысока, входя в образ. Но не выдержала и тоже прыснула.
- По-моему, вы все-таки перестарались, ребята, - только и выговорила она.
В работе ожившего рекламного плаката не так уж много интересного. После просмотра фильма гости переместились в банкетный зал. Гости, почти все - «звезды», общались, обсуждали новинки кино, моду и последние слухи, время от времени принимая бокалы от незаметных услужливых официантов. Поздоровавшись со всеми знакомыми и поздравив режиссера-виновника торжества с удачей, Кара стояла в сторонке и старалась, чтобы ее кислое настроение не слишком отражалось на лице. Раскланялась с Лэрри Льюисом - она надеялась, что он придет с дочерью, было бы хоть с кем поболтать, но нет, на этот раз он вывел в свет супругу. Ответила на несколько формально любезных вопросов... на пару комплиментов малознакомых коллег... незаметно сверилась с настенными часами. Еще по крайней мере часа два. Кошмар - что за каторга.
Так ведь ты дойдешь, сказала себе Кара строго. Еще пара лет без нормальных ролей, и пойдешь сниматься, наряженная в одни только жемчуга? Она давно уже оставила надежду познакомиться на таких сборищах с кем-нибудь интересным. Всем им было дело только до самих себя.
- Кара? - вдруг услышала она. - Кара!
Она повернулась.
- Шон?
Шон - это было замечательно. Шон был замечательный. Не слишком любимая голливудская традиция оказалась весьма кстати - Кара от души чмокнула его в щеку.
- Я так рада тебя видеть! - сказала она искренне.
- Я тоже.
Он широко улыбался.
Шон был ее сокурсником из театрального колледжа. Выглядел он как настоящий мачо: черные-черные глаза, иссиня-черные волосы, спускающиеся на шею мягкими завитками, атлетическая, накачанная фигура. Он обожал черную кожу и мотоциклы - и при этом любил Теннесси Уильямса, Юджина О’Нила и Нила Саймона. Кара знала про него главное: в отличие от большинства окружавших ее Творческих Личностей, у Шона не было камня за пазухой. Дома он помогал маме с четырьмя сестренками, которые все время висели на нем гроздьями. В колледже он с большим удовольствием брался за классические отрывки, нежели за современные постановки, где он мог бы блеснуть мускулами. Короче, внешность в Шоне была чем-то второстепенным. Кара надеялась, что найдется режиссер, который это оценит.
В студенческие годы курс Кары ничем не отличался от прочих: веселые гулянки и бурные романы на протяжении всех лет обучения. Кара оставалась как-то в стороне, не участвуя ни в том, ни в другом. Шон же всегда был в центре внимания, но при этом он неизменно относился к Каре с необъяснимым пиететом и трогательной заботой - как к фарфоровой кукле, которую он, с его медвежьей грацией, легко может разбить.