Использование секс-метафор было ошибкой. Стоило мне лишь подумать об этом слове, и мой мозг тут же вылетел за борт, рисуя графические образы Элоди, обнаженной и распростертой передо мной. Я даже представить себе не могу, каково это - трахать ее. Я не могу себе этого представить. В своих мечтах я дохожу до того, что нависаю над ней с членом в руке, трусь кончиком о ее красивую, розовую маленькую киску, и мой разум просто чертовски пуст.
Она не девственница. Я могу сказать, что ее уже трахали раньше, но это не имеет значения для того ублюдка, который блокирует член в моей голове, который продолжает говорить мне, что она чиста и непорочна, и мой член не имеет никакого отношения к ее влагалищу.
Пакс свистит сквозь зубы, когда выезжает из черной, засасывающей грязи перед домом за рулем своего «Додж Чарджер». Он жует зубочистку, которую перебрасывает из одного угла рта в другой, слева направо, слева направо, слева направо.
— Ты должен мне автомойку. Эта малышка была чистой, когда я выехал из гаража, а теперь посмотри на нее. Она вся в грязи.
— Если бы ты был так же внимателен в своей внешности, как к этой машине, люди не принимали бы тебя за бродягу все время, — говорит Дэшил бодрым голосом.
— Да пошел ты, Лорд Ловетт.
Когда кто-то еще называет Дэшила полным титулом, это обычно произносится с некоторой долей серьезности и уважения. Когда Пакс использует полный титул нашего друга, это звучит так, будто он жует ос. Но Дэшил совершенно невосприимчив к дурному настроению Пакса. Он грациозно скользит на переднее сиденье рядом с Паксом, складывая свое тело, как гребаный танцор, запихивая себя в машину.
Все мы болезненно осознаем тот факт, что никто из нас не должен ладить друг с другом. Пакс — самый колючий, злой и надутый парень, которого я когда-либо встречал. Его спесь видна невооруженным взглядом. Дэшил испорчен и так накачан Валиумом и Ксанаксом, что его мир пушист и так мягок через его лекарственные розовые линзы, что он едва существует в той же плоскости реальности, что и мы.
И я. Я — отшельник. Полон стресса. Парень, который почти не говорит, у которого кожа начинает чесаться, если ему приходится произносить больше трех фраз на публике. Который ненавидит почти всех и находит мысль о том, что у него есть друзья, болтающиеся вокруг, совершенно отвратительной.
Пакс и Дэшил каким-то образом проникли мне под кожу, пока я не почувствовал себя нормально рядом с ними, ссорящимися и огрызающимися друг на друга, грубящими и призывающими меня быть посредником в их глупых, дурацких спорах; теперь было бы странно, если бы их не было рядом, раздражающих меня до чертиков.
Пакс гогочет, как обезумевшая гиена, выезжая с подъездной дорожки и направляясь в сторону Академии. В любой другой день мы втроем пробежали бы две мили до Вульф-Холла и даже не вспотели бы, но сегодня пятница. Мы сожжем резину, несясь горы в тот самый момент, когда прозвенит последний звонок, и не вернемся до раннего утра в понедельник.
— А вообще, сколько народу будет на этой штуке? — ворчит Пакс.
— Пятьсот с мелочью. Сливки общества Восточного побережья. Мой отец уже три года не ступал на американскую землю, так что даже самые избалованные снобы с голубой кровью, от старых денег до нуворишей, выползут из-под своих камней, чтобы отдать дань уважения старику.
Я мысленно стону. Пятьсот человек, все втиснуты в один и тот же бальный зал, ожидая своей очереди поклониться и упасть в ноги мужчине, которого большинство из них даже никогда не видели. Звучит как настоящая гребаная пытка. Добавьте к этому тот факт, что это мероприятие с черным галстуком, и я с нетерпением жду сегодняшнего благотворительного ужина примерно так же, как лечить корневой канал, без анестезии.
— Ты там что-то притих, — обвиняет Дэшил, глядя через плечо на меня, распростертого на заднем сиденье. — Черт возьми, Джейкоби. Ты физически не способен сидеть прямо? — Он изогнул одну из своих грязно-светлых бровей в знак вопроса. — По-моему, я никогда не видел, чтобы ты правильно пользовался стулом. Ты же знаешь, что должен согнуться посередине и сидеть под углом в девяносто градусов, да? У тебя отвратительная осанка.
— Моя осанка напрямую связана с уровнем моего интереса к окружающему миру.
— Ай. — Пакс притворно всхлипывает от боли. — Простите, если мы вас утомляем, Ваше Высочество.
Дэшил поворачивает зеркало заднего вида так, чтобы оно было обращено к нему, и проверяет свой галстук. Галстуки не обязательны в Вульф-Холле; Дэш носит их по собственной воле, что по моему мнению отстойно.
— Он не в форме из-за новой девушки, — говорит он, его глаза встречаются с моими в зеркале. — Что-то он не спешит с этим делом.
— Я в форме, просто закладываю фундамент. Тут есть разница.
Дэш игнорирует меня.
— Сколько времени ему понадобилось, чтобы опорочить Эрику Джадж, когда она только появилась? — спрашивает он Пакса.
— Два часа тридцать восемь минут. С того момента, как он впервые увидел ее, решил, что хочет ее, обойдя светскую беседу, фактически трахнув в комнате рисования, а ее родители развернулись и вернулись, чтобы забрать ее. Два часа и тридцать восемь долбаных минут! — радостно кричит Пакс. — Живая чертова легенда. Хорошенькая маленькая Элоди живет здесь уже целых две недели, а он даже не взглянул на нее. Пустая трата свежего мяса, если хотите знать мое мнение. Если ты передумал насчет нашей сделки, чувак, мы можем поменяться местами, знаешь ли. Корсика — одно из моих любимых мест в мире, но эта девушка выглядит так, будто у нее есть одна из тех идеальных, крошечных, аккуратных маленьких кисок порнозвезд. Я бы с удовольствием расколол эту устрицу и отправился на поиски жемчужины.
Он поднимает два пальца, щелкая языком между ними, издавая гротескный чавкающий звук, и у меня покалывает затылок. Я пинаю его по подголовнику с такой силой, что его череп отскакивает от телячьей кожи.
— Эй! Какого хрена, чувак! — Пакс сердито смотрит на меня через плечо. — Если ты не можешь заставить свой член затвердеть, у меня есть много лекарств, которые помогут тебе сделать эту работу. Но сделаешь это еще раз, и ты вылезешь и, бл*дь, пойдешь пешком.
— Отлично, — шиплю я.
— Отлично, хочешь таблеток для члена?
— Отлично, останови машину. Я вылезу и, бл*дь, пойду пешком.
— Не будь маленькой сучкой, Джейкоби. Мы находимся в пятистах футах от входа.
— Останови машину, или я сделаю больше, чем просто пну подголовник, — мурлычу я ровным, спокойным, совершенно дружелюбным голосом.
— Господи Иисусе, — стонет Дэш. — Выпусти его, пока он не взорвался, как долбаная Этна. Знаешь, нет нужды так ворчать, — говорит он мне, вращаясь в своем кресле. — Тебе что-то нравится в этой девушке. По какой-то странной причине ты решил, что она Мортиша для твоего Гомеса (прим. речь идет о супружеской паре Мортише и Гомесе Аддамс. В фильме «Семейка Адамс» они транслируют идеальные отношения, насыщенные страстью). Однако нет никакой необходимости позволять твоему временному помешательству вызывать разногласия между нами троими.