Мрачный, как гробовщик, я достаю свой телефон и включаю его, ожидая, когда загорится экран. Я мог бы ерзать и постукивать по дисплею, чтобы ускорить процесс, но это было бы смешно. Технология не может быть ускорена человеческим нетерпением. Поэтому вместо этого я смотрю на телефон, стискивая зубы, ожидая, когда загорится логотип Apple и появится главный экран.
Вот.
Готово.
Работая быстро, чтобы избежать наводнения текстами и уведомлениями, которые начинают поступать, я открываю пустое сообщение и быстро нажимаю на кнопку.
+1 (819) 3328 6582: Ты достал?
Подробности здесь не требуются. Даже если бы они были, получатель этого сообщения не получил бы их. Я кладу телефон на плоское ограждение балкона и снова поворачиваюсь лицом к зданию, тупо наблюдая за людьми в окнах, гадая, чему же они все так радуются.
У женщины в золотом сверкающем платье столько долгов по кредитке, что она вот-вот потеряет свой дом.
У парня с двойным виски в стакане, хотя сейчас только половина восьмого и мы еще даже не принялись за наш ужин из четырех блюд, только что обнаружили рак простаты.
В дальнем конце зала, возле бара, парочка заискивает друг перед другом и демонстрирует свою привязанность, разговаривая с пожилым джентльменом в смокинге, который только что подал на развод.
Чувак у рояля фантазирует о том, чтобы прикоснуться к двенадцатилетней дочери своей жены от ее предыдущего брака.
Бармен, улыбающийся так профессионально, так вежливо, разнося бокалы, уже несколько месяцев подумывает о самоубийстве.
Я пристально смотрю на лживых, обманчивых дегенератов, презирающих все, чем они являются, и все, что они отстаивают. Я могу ошибаться насчет людей, которых только что выбрал, в лучшем случае это было лишь предположение, но я знаю этот круг. Они опытные выдумщики и мастера своего дела. Блестящие виниры, которые они представляют миру, тонки как вафли и распадаются, как мокрая бумага, когда их осматривают вблизи.
Возмущенный, я снова поворачиваюсь к телефону.
+1 (819) 3328 6582: Да.
Я: работает?
+1 (819) 3328 6582: Да. Что мне с ним делать?
Я: оставь там, где мы обсуждали.
— Так, так, так. А это еще что такое? Неужели мои глаза обманывают меня? Рэн Джейкоби, живой и во плоти.
О, черт возьми!
Резко выдохнув через нос, выключаю телефон и кладу его в карман, прежде чем повернуться. Девушка, появившаяся в дверном проеме, на самом деле не девушка. Она настоящая женщина, с ее преувеличенными изгибами и соблазнительным покачиванием бедер, когда она идет ко мне. Ее черные как смоль волосы, длинные и волнистые, закреплены на месте, как у какой-нибудь голливудской старлетки сороковых годов. Малиновый цвет губной помады ей очень идет. Она похожа на бледного вампира с фарфоровой кожей, который только что сжал рот вокруг чьей-то яремной вены и пролил свое основное блюдо.
Во всех отношениях она совершенна. Во всех отношениях я ее ненавижу.
Отвратительное создание.
— Мерси. Если бы я знал, что ты будешь здесь, я бы сжег здание дотла и сбежал в Европу.
— Очаровательный, как всегда, — мурлычет она, неторопливо подходя к балюстраде.
Справа от меня есть пятнадцатифутовый участок открытого пространства, но, конечно же, эта сука подходит и встает так близко ко мне, как только может. От едва уловимого запаха ее духов у меня сводит живот.
— Я видела твоего невежду-друга внутри. Тот, который выглядит как убийца. Я потратила целых три секунды, пытаясь вычислить, где ты, прежде чем догадалась.
— Да. Ты так хорошо меня знаешь, Мерси. Извини меня. Мне нужно вернуться внутрь.
Она не слушает, или же предпочитает не слышать меня, говоря со мной, когда я отступаю.
— Можно мне закурить?
Остановившись, я закатываю глаза к ясному ночному небу, негодуя на тот момент, когда согласился прийти на эту гребаную вечеринку. При обычных обстоятельствах я бы прижал ее к стене здания за горло и сказал, чтобы она пошла на хрен, но последствия были бы катастрофическими. Мерси - королева театра, настоящая актриса, чья способность плакать по сигналу уже привела ее к трем довольно большим ролям на Бродвее. Стоит лишь прикоснуться к ней здесь, на благотворительном вечере Лорда Ловетта для пострадавших женщин, и она возьмет на себя роль всей своей жизни. После потока слез и размазанной туши меня увезут в долбаных наручниках.
Нет, спасибо.
Я неохотно протягиваю ей пачку сигарет, лежавшую у меня в кармане, и смиряюсь с тем, что останусь здесь с ней, пока она не закончит со мной.
Мерси подносит сигарету к губам, понимающе улыбается и щелкает маленькой серебряной зажигалкой, которую всегда носит с собой. Густой туман дыма струится из ее носа, завиваясь в холодном февральском воздухе.
— Тебя не было в городе на Рождество. Я проехала весь путь до Верхнего Ист-Сайда только для того, чтобы узнать, что ты уехал без меня в Чехию.
Я одариваю ее ледяной улыбкой.
— Ну, конечно. Это единственное место, где я в безопасности от тебя. Я знаю, как сильно ты ненавидишь Прагу. Извини, что ты зря потратила время. Когда ты сама водишь машину, то всегда чувствуешь себя бедной, не так ли?
В ее зеленых глазах вспыхивает злобный огонек.
— Знаешь, мы могли бы пойти куда-нибудь вместе. Фейерверк над Сиднейской гаванью в канун Нового года был грандиозным. Ты говорил, что хотел бы поехать туда в прошлом году.
Ха. Прошлый год. За последние 12 месяцев многое изменилось.
— Я уверен, что ты прекрасно провела время без меня, Мерс. Ты тянешь время с этой сигаретой. Закончи, и я смогу уйти.
Ее улыбка превращается в безрадостную линию на лице.
— Не надо все время быть таким воинственным, Рэн. Неужели так плохо, что я могу захотеть провести с тобой пару минут? Неужели я действительно так ужасна? Все эти хмурые и надутые гримасы преждевременно состарят тебя. А что потом?
— А потом я стану отвратительным, и люди увидят меня таким, какой я есть на самом деле, — выплевываю я, сарказм сочится из каждого слова, когда я несусь к двери.
Я думал, что смогу справиться здесь с ней, но ошибся. Она спросила, действительно ли она так ужасна? Черт возьми, так и есть. Она вообще не должна была здесь находиться. Не может быть, чтобы отец Дэша прислал ей приглашение, а это значит…
Нет.
Ты, должно быть, шутишь надо мной.
Я убью его на хрен.
— Ты не можешь просто взять и уйти, — кричит мне вслед Мерси. — Я всегда знаю, где ты, Рэн. Всегда. Скоро мы будем проводить много времени вместе.
Я почти колеблюсь. Я почти спрашиваю, что, черт возьми, это должно было означать, но отказываюсь дать ей удовлетворение. Из-за того что я очень хорошо ее знаю, я понимаю, что она полностью объяснила свои намерения этим тщательно поставленным, небрежным замечанием: она возвращается в Вульф-Холл.
Я нахожу Дэшила разговаривающим с лысеющим мужчиной у переполненного буфета. Манеры требуют, чтобы я подождал, пока он закончит свой разговор, но я слишком безумен, чтобы соблюдать светский этикет.
— Мерси? Ты пригласил Мерси?
Дэшил замолкает с открытым ртом. Он закрывает его, потом снова открывает, пытаясь что-то сказать.