— Я знал, что тебя уже трахали, — рычу я. — Но ты все время удивляешь меня, малышка Эль. У тебя девственная задница, не так ли?
Она делает долгий, ровный, успокаивающий вдох, кивая головой на подушке.
— Я... да, — шепчет она.
— Ты позволишь мне трахнуть тебя там? — грохочу я.
Элоди тяжело дышит, делая резкие, неглубокие вдохи.
— Да, — говорит она. – Я… я… о боже мой!
Слишком довольный, чтобы мыслить здраво, я убираю руку, и она тает прямо на матрасе. Мне будет очень весело с этой девушкой. Если мои подозрения верны, она будет самой веселой из всех, кого я когда-либо имел. Прежде чем она успевает открыть глаза, я падаю на живот, мой член горько жалуется на недостаток внимания, и я опускаюсь между ее ног, зарываясь в ее киску.
— Твою мать! Ооо… Боже… РЭН!
Используя свои передние зубы, я свирепо кусаю ее за внутреннюю сторону бедра.
— Нет. — Я упрекаю ее, как непослушного ребенка. — Что я тебе говорил? Пакс и Дэш не должны этого слышать.
Я не могу сказать ей, насколько несчастной сделают ее жизнь мои соседи, если услышат её. Они будут дразнить и высмеивать ее на глазах у всех в академии, а я этого, бл*дь, не потерплю.
Элоди смотрит вниз по всему телу, яростно кивая.
— Ладно. Хорошо.
Как только я верю, что она справится с собой, ее нижняя губа крепко зажата между зубами... я принимаюсь за работу.
Умение хорошо владеть своим ртом, поедая киску — это не просто навык. Это богом данный талант, который, как мне достоверно известно, не всем людям дарован. Но я могу заставить девушку кричать и трястись только одним кончиком моего языка меньше чем за минуту. Я могу заставить ее осудить своего Бога и объявить меня своей новой религией за то время, которое потребуется большинству мужчин, чтобы понять, где вообще находится клитор. Хотя это занятие чертовски интимно. Мне редко девушка нравится настолько, чтобы вообще этим заниматься, но сегодня все по-другому.
Если бы я мог провести остаток своей жизни, уткнувшись лицом в сладкую, идеальную киску Элоди Стиллуотер, я бы умер счастливой смертью. Она сжимает мои волосы в кулаки, ее бедра сжимаются вокруг моей головы, и я наслаждаюсь ей. Ее неистовое, отрывистое дыхание доводит ее до грани гипервентиляции, в то время как я лижу, ласкаю и сосу, загоняя свой язык внутрь нее и трахая ее им. Трижды она прижимается к моему рту, умоляя и шепча, чтобы я позволил ей кончить, прежде чем я сдаюсь и толкаю ее через край ее кульминации, всасывая ее сладость в свой рот, позволяя ей покрыть мой язык, когда она кончает.
Она чертовски великолепна. Просто невероятна. Вид её, распростёртой на моей кровати, извивающейся подо мной, дрожащей от наслаждения, завораживает меня, и я чувствую, как что-то раздражающее застревает в моем мозгу. Как будто часы, которые тикали, тикали, тикали последние три года, вдруг просто... остановились.
Тишина просто оглушает.
Откинувшись на пятки, я слизываю ее соки с губ, наслаждаясь вкусом. Сдержанность, которую я проявлял до сих пор, наконец-то иссякла.
— На живот, — говорю я ей.
Элоди смотрит на меня сквозь прикрытые веки, ее губы распухли и покраснели. Сияние пост-оргазма, которое она излучает, заставляет меня хотеть плакать. Она так чертовски красива.
Пока я не замечаю вспышку боли на ее лице. Она встает на колени, оборачивается, затем опускается на живот.
— Лицом вниз, задницей вверх, да? — говорит она резким голосом.
Я хватаю ее за бедра и притягиваю к себе, так что ей приходится встать на колени. Так что я могу видеть всю ее идеальную киску, и ее идеальную, тугую маленькую задницу, когда я устраиваюсь позади нее. Я беру свой член в руки, облегчение уже омывает меня с осознанием того, что через мгновение я буду по самое основание внутри нее. Я втираю кончик вверх и вниз между ее ног, размазывая соки по её плоти, заставляя ее дрожать.
— Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, как ты прекрасна, малышка Эль? Кто-нибудь когда-нибудь поклонялся тебе так, как будто ты была создана для поклонения?
Она качает головой и подпрыгивает, когда я легонько провожу пальцами по ее центру.
О, я покажу тебе, что значит быть обожаемой. Я покажу тебе, как хорошо быть обожествленной таким парнем, как я.
Элоди дрожит, покачивая бедрами назад, потираясь о меня к тому моменту, когда я решаю прекратить дразнить ее и погружаюсь в ее киску.
— Господи... твою мать... Господи!
Преграды нет, но она такая чертовски узкая, что мне ничего не стоит убедить себя в том, что она девственница. Ее плечи напрягаются, крик срывается с ее губ, и мы оба замираем на долгое мгновение, приходя в себя от того, что только что произошло. Я внутри нее. Я бл*дь внутри нее, и она чувствуется так, так чертовски хорошо.
— Рэн… — она задыхается, снова хватаясь пальцами за простыню. И все меняется в промежутке между ударами сердца.
Какого хрена я делаю?
Какого хрена я с ней делаю?
Что-то гадкое и неприятное ползет вверх по моей шее — странное и незнакомое ощущение, которое заставляет меня отстраниться, стиснув зубы так сильно, что я слышу, как один из них трещит. Мой член покачивается, лоснясь от наших общих желаний, умоляя меня засунуть его обратно в нее... но я не могу.
Элоди оглядывается на меня, и между ее бровями появляются две маленькие вертикальные морщинки, а в глазах — тревога.
— Что… я что-то сделала не так?
— Боже, нет, — рычу я.
Одним быстрым движением я бросаюсь к ней, обнимаю ее за талию и поднимаю с матраса. Мне требуется всего секунда, чтобы подвинуться к краю кровати, перевернуть ее и посадить себе на колени так, чтобы она оказалась лицом ко мне. Она не сопротивляется, когда я хватаю ее за ноги, направляя их вокруг моей талии.
Ее лицо находится в трех дюймах от моего, когда я отвожу бедра назад и вверх, пронзая ее своим членом одним толчком. Элоди откидывает голову назад, глаза теряют фокус, и снова застывает в моих объятиях, испуганно шипя:
— Черт! О боже мой, черт возьми, Рен.
Я разделяю ее чувства. Мне было пугающе приятно быть внутри нее сзади, но теперь, когда мы находимся лицом к лицу и она цепляется за меня, как будто я — единственное, что удерживает ее на плаву в море безумия, это чувство... я даже не знаю, как описать его.
Задержав дыхание, не желая двигаться слишком быстро, я кладу одну руку ей на спину, притягивая ближе к себе, и обхватываю ее шею, направляя ее голову назад, чтобы я мог прижаться своим ртом к ее губам…
Она фыркает, ее язык сладкий и неуверенный, когда она скользит им мимо моих губ в мой рот. Обычно именно я претендую на девичий рот, но черт... я не противлюсь, пока она целует меня, пробуя на вкус и исследуя с любопытством и решительной потребностью, которая заставляет мое сердце стучать, как барабан в моей груди.
Она качается, прижимаясь ко мне бедрами, скользя вверх по длине моего члена, и чертов фейерверк освещает внутреннюю часть моего черепа.
Фейерверк.
Черт возьми, настоящий фейерверк.
Это как чертово четвертое июля в моей голове, когда я наклоняюсь к ней и наконец позволяю себе поцеловать ее в ответ. Ее дыхание скользит по моему лицу, ее сиськи бьются о мою грудь, и я теряю всякую надежду контролировать себя. Это слишком приятное ощущение. Это кажется слишком странным. Это ощущение новое, и странное, и такое сильное, эта странная связь, которую я чувствую, и я даже не знаю, что делать со своими руками. Так что я сдаюсь. Я перестаю пытаться обуздать себя и позволяю всему этому случиться.