Не знаю, должна ли я чувствовать облегчение или испугаться в два раза больше.
Его черная одежда так резко контрастирует с бледной кожей, что он выглядит как негатив ожившей фотографии. Вчера после занятий английским я его больше не видела, поэтому обманулась, думая, что и сегодня не увижу. Очевидно, очень глупая, наивная мысль, потому как вот он, больше, чем жизнь, и гораздо более опасный, чем любое привидение. Коридор широкий, но недостаточно просторный, чтобы я могла обойти Рэна, не признавая его существования. Я опускаю голову, утыкаясь подбородком в грудь, стремясь как можно быстрее пройти мимо него…
— Стиллуотер. — Моя фамилия эхом отдается в коридоре, звеня у меня в ушах. Его голос звучит холодно и жестко. — Меня послали сопроводить тебя на занятия. Пошли со мной.
О. Это просто... чертовски замечательно.
Похоже, он взбешен тем, что ему поручили это задание. Я придвигаюсь ближе, изо всех сил замедляя шаг, пытаясь оттянуть момент, когда доберусь до него, и мы столкнемся лицом к лицу в замкнутом пространстве, не в силах избежать взгляда друг друга. Все это происходит слишком быстро.
Боже, у него такие невероятные зеленые глаза. Я никогда раньше не видела глаз такого цвета. Рэн не моргает, глядя на меня сверху вниз, его верхняя губа дергается, как будто хочет скривиться от отвращения. Он проводит рукой через густые, волнистые волосы, сильно выдыхает через нос, раздувая ноздри.
— Постарайся запомнить дорогу, — отрывисто говорит Рэн. — Я не буду делать это во второй раз.
Я даже не хочу, чтобы он сделал это в первый.
Он крутится, поворачивается ко мне спиной, а затем стремительно шагает, направляясь к восточному крылу академии. На каждый его длинный шаг мне приходится делать по три, чтобы не отстать от него. Рэн стремительно идет впереди меня, сжимая и разжимая свои массивные руки в кулаки, напряжение исходит от него волнами.
С тяжелыми, массивными дубовыми дверями, плотно закрывающими все классы, скрывающими учеников внутри, густая тишина заполняет коридор. Проклиная себя за то, что была такой чертовски глупой, я отрываю свой взгляд от его задницы, говоря себе, что я не смотрю на то, как его джинсы висят слишком низко, открывая черный пояс его нижнего белья. Нет, ни единой возможности, что я оцениваю его.
Я вся горю и переполнена необъяснимым стыдом. Если бы я изучила этот стыд поподробнее, то обнаружила бы, что для него есть причина, и эта причина имеет огромное отношение к тому, как выглядел рот Рэна вчера, когда он произнес слово «трахаться» в классе дока Фитцпатрика.
Странная дрожь пробегает по моей спине, и я встряхиваю головой, чтобы прогнать это воспоминание. Но быстро создаю новые воспоминания. Щетина на затылке, короткая и черная, там, где его волосы были подстрижены близко к коже, порочно завораживает. Я смотрю на основание его черепа, как будто могу пронзить кожу и кости и заглянуть прямо в его разум, и все это время мои руки становятся все более и более липкими. Я чуть не выпрыгиваю из своей кожи, когда он наклоняет голову вниз и влево, едва показывая свои черты в профиль в течение короткой секунды, когда говорит:
— Значит, ты связалась с Кариной.
— Связалась?
Уголок его рта дергается. Ни улыбка. Что-то еще.
— Ты выбрала ее в друзья, — уточняет он.
— Да, наверное, так и есть.
— Интересный выбор.
Это своего рода наводящий комментарий, который приглашает кого-то задать вопросы: что ты имеешь в виду? Неужели Карина социопатка или что-то в этом роде? Стоит ли мне держаться от нее подальше? К несчастью для Рэна, я потратила ужасно много времени узнавая людей, а также раскрывая их намерения, и он ошибается, если думает, что я так легко дам ему то, что он хочет. Он хочет что-то сказать мне о моей новой подруге Карине? Тогда ему придется самому предложить эту информацию.
Я ничего не спрашиваю.
Рэн Джейкоби ничего не говорит.
Мы идем по коридору, Рэн идет впереди меня, его высокая фигура крепкая, плечи расправлены так же самоуверенно, как у всех детей, рожденных в деньгах. Он поворачивает налево, потом еще раз налево, потом направо, и не успеваю я опомниться, как уже осматриваюсь и понятия не имею, где нахожусь.
Как же сложно запомнить дорогу…
Рэн резко останавливается, оборачивается, и я чуть не врезаюсь ему прямо в грудь. Я пытаюсь затормозить так быстро, как только возможно, и останавливаюсь как раз вовремя, всего в восьми дюймах от него. Так близко, что мне приходится запрокинуть голову назад, указывая подбородком в потолок, чтобы посмотреть на него снизу вверх.