С победным криком, выставив штыки, американцы ринулись преследовать бегущего врага.
Впоследствии, читая отчеты о бое под Трентоном, Гамильтон не мог поверить, что он длился всего сорок пять минут. Еще труднее было поверить в то, что потери американцев ограничились четырьмя ранеными и двумя замерзшими насмерть во время похода. Противник потерял около сотни ранеными и убитыми, более девятисот человек были взяты в плен. Победителям достались большие запасы пороха, продовольствия, обмундирования, мушкетов, несколько орудий.
Командовавший гессенцами полковник Рал умер от полученных ран. В кармане его мундира нашли записку, предупреждавшую о приближении американской армии. Видимо, кто-то из лоялистов успел заметить переправу, доскакать до Трентона и передать сообщение полковнику, праздновавшему Рождество со своими офицерами. Однако поверить, что какие-то безумцы затеют проводить военную операцию посреди снежной бури? Кроме того, полковник не знал английского, но не любил признавать этот факт и обращаться к услугам переводчиков.
Январь, 1777
«После победы под Трентоном бои продолжались еще некоторое время. Первый раненый, представший передо мной, был солдат из Новой Англии. Его правая кисть держалась на руке только на полоске кожи. Она была отстрелена ядром. Я направил его в дом на берегу реки, где мы оборудовали полевой госпиталь. К вечеру там собралось около двадцати раненых, и мы с другими докторами и хирургами перевязывали их и оперировали. Ночью нам пришлось спать на соломе вместе с нашими пациентами. Впервые война предстала передо мной во всем своем ужасном обличье. Нет слов передать боль моей души, измученной криками, стонами и конвульсиями людей, лежавших рядом со мной».
Из заметок доктора Бенджамина Раша
Март, 1777
«Если положение с госпиталями не улучшится, наши полки уменьшатся до рот к концу летней кампании. Те бедолаги, которым повезет выжить, рассеются по стране, так что отыскать их будет невозможно, а разысканные будут не годны для службы. Нам придется искать подкрепления не в колониях, а в мире ином... Я понимаю опасения предоставить главнокомандующему слишком много власти. Могу лишь добавить, что критическая болезнь требует радикальных средств лечения. Бог свидетель, что у меня нет жажды власти, и, как всякий человек на нашем необъятном континенте, я буду счастлив возможности перековать мечи на плуги».
Из письма Вашингтона председателю Конгресса Джону Хэнкоку
11 сентября, 1777
«Вскоре стало очевидно, что обе армии имели своей целью Филадельфию. Генерал Вашингтон направил бЛльшую часть своих войск на защиту этого элегантного города, а отдельные подразделения вели атаки на британцев, продвигавшихся от реки Элк к городку Брэндивайн. Именно у этого местечка произошло генеральное сражение. Обе стороны показали отменное мужество; но фортуна была не на стороне американцев. Генерал Хоу получил возможность достичь поставленной цели. В этом бою пало много до-стойных офицеров с обеих сторон. Был также опасно ранен молодой французский аристократ маркиз де Лафайет».
Мерси Отис Уоррен. «История революции»
30 сентября, 1777
«Мой лучший друг! Давно у меня не было возможнсти написать тебе, и, боюсь, ты сильно тревожилась обо мне. Утром 19-го, когда еще все спали, пришло письмо от мистера Гамильтона, одного из адъютантов генерала Вашингтона, извещавшее, что неприятель захватил брод через реку Скулкил и лодки, так что он может достичь Филадельфии через несколько часов. Бумаги Конгресса, Военного комитета, Финансового отдела были накануне отправлены в Бристоль. Председатель Конгресса и остальные депутаты, включая меня, отправились туда же. Мы ночевали в Трентоне, потом до-стигли Истона, оттуда направились в Вифлеем и далее — в Рединг, в Ланка--с-тер, в Йорктаун на берегу Саскуэханны, откуда я и посылаю это письмо. Кон-гресс будет заседать здесь в ближайшие месяцы».
Из письма Джона Адамса жене.
ОКТЯБРЬ, 1777. МОНТИСЕЛЛО
Джефферсону казалось, что со дня смерти их новорожденного сына Марта погрузилась в какое-то вязкое облако, которое следовало за ней повсюду, как наброшенный саван. Мальчик прожил всего две недели, его даже не успели окрестить, он умер безымянным. Роды опять были тяжелыми, Джефферсон проводил долгие часы у постели выздоравливающей жены. Она иногда бредила по ночам, часто повторяла фразу «грехи отцов падут на детей». Неужели она считала свои несчастья расплатой за грехи отца, любвеобильного мистера Вэйлса? Нужно будет при случае напомнить ей, что библейский праотец Иаков имел потомство от служанок своих жен, Лии и Рахили, и никаких кар за этим не последовало ни ему, ни его детям.