— Кто командовал нашими войсками?
— Генерал Горацио Гейтс. У него насчитывалось примерно столько же солдат, но среди них было много ополченцев-минутменов с нарезными ружьями, которые бьют гораздо точнее, чем мушкеты. И добровольцы стекались в лагерь америкацев со всей округи. Битва длилась три дня вблизи озера Саратога. В конце Бургойн понял, что положение его безнадежно, и решил избежать дальнейшего кровопролития. Капитуляция была подписана семнадцатого октября. По ее условиям побежденным разрешено было выйти из лагеря со своими знаменами, дойти до берега Гудзона и там сложить оружие. Пять тысяч пленных британцев и гессенцев, мистер Джефферсон! Плюс за-хваченные пушки, мушкеты, порох и прочее снаряжение!
— Надеюсь, эта победа убедит Францию, что с американцами стоит за-ключить военный союз против Британии.
— В качестве союзников генерал Бургойн использовал индейцев. Им было обещано вознаграждение за каждого пленного американца. Но они вместо пленных приносили скальпы и уверяли, что снимали их с пленников, пытавшихся бежать. Не исключено, что жертвами этой охоты становились также канадцы, французы и даже британцы.
— Обмануть белокожих у индейцев считается не только не постыдным, но скорее почетным проявлением хитроумия.
— Еще в конце лета мне довелось услышать трагическую историю. Индеец племени вяндот по имени Пантера принес в лагерь Бургойна пышный пучок черных волос. Он требовал награду, но свидетели изобличили его и показали, что скальп снят с убитой невесты британского лейтенанта, находившегося в том же лагере. Индейца схватили, судили военным судом, приговорили к повешению. Однако помощник Бургойна объяснил ему, что, если Пантеру повесят, все индейцы покинут лагерь. Перед надвигающимся сражением с американцами генерал не мог остаться без союзников, составлявших чуть ли не треть его армии. Негодяя пришлось отпустить.
— Наши поселенцы на западной границе рассказывают страшные истории о жестокости индейцев. Пленника связывают, вспарывают живот и начинают вытягивать внутренности у живого. Сдирают кожу, отрубают конечности по кускам. Любят пытать детей на глазах у матерей. А ведь нам с вами в ассамблее придется сочинять правила, регулирующие отношения и с краснкожими тоже. В какие законы можно вписать подобную меру дикости, какими наказаниями карать за нее?
К обеду Марта спустилась принаряженная, в платье с кружевной отделкой, которое в последний раз надевала на свадьбу сестры. Янтарная брошь украшала ее корсет, завитые локоны раскачивались вдоль подрумяненных щек. Она оживленно начала расспрашивать гостя о его семье и детских годах, и у Джефферсона мелькнула надежда на то, что вязкое облако сегодня хоть ненадолго выпустит ее из плена.
— Да, я рос старшим в толпе братьев и сестер, но всегда страдал из-за маленького роста. Представьте, как это обидно! Братья, которых ты еще недавно мог повалить или обогнать, через несколько лет вдруг становятся выше и сильнее тебя... Поневоле начнешь состязаться с ними там, где тебе еще светит надежда на победу — в учебе... Нет, образование получил не в Вильямсбурге. Считалось, что климат там слишком сырой и моему слабому организму не будет спасения от лихорадки. Меня послали в Принстон... О, Нью-Джерси не зря называют Садовой колонией... Да, родители мои живы, растят обильное потомство в нашем поместье в Монтпелье. Это недалеко отсюда, в графстве Орандж...
Марта слушала рассказы гостя с неподдельным участием, роняла одобрительные замечания, изумлялась, восхищалась, сочувствовала. Давно уже Джефферсон не видел ее такой радостно возбужденной, такой приветливой и доверчивой. Она снова стала похожа на ту чаровницу, которая со страстью защищала от него Троянскую Елену на балу в Вильямсбурге — сколько? Неужели уже восемь лет назад?
— ...Нет, сам я еще не женат, — продолжал Мэдисон. — Хотя в студенческие годы был влюблен в сестру однокурсника, делал ей предложение... Увы, моя избранница объявила, что ценит меня, но решила никогда не выходить замуж, потому что в Вирджинии оставаться незамужней — это единственная возможность для женщины сохранить независимость и интеллектуальную свободу.
— Какое заблуждение! — воскликнула Марта. — Эта девушка сама не знает, чего она лишила себя. Если бы она ответила вам «да», ее дни проходили бы в самых увлекательных занятиях. На рассвете она раздавала бы задания служанкам. Потом кормила завтраком детей и мужа. Потом надзирала за штопкой и стиркой простыней и одежды. Потом — за изготовлением мыла и свечей. За два часа до обеда ей нужно было бы спуститься в кухню и прочесть кухарке из поваренной книги подробные инструкции готовки всех блюд. Озаботиться доставкой воды, потому что колодец в горах имеет привычку пересыхать в самый неподходящий момент. Разобрать ссору управляющего с женой, закупить в деревне масла и яиц, творога и молока, и так далее, и так далее, и так далее.