Утром 28 июня солнце, выползавшее из-за лесистого гребня, обещало такую же беспощадную жару, какой оно мучило обе армии накануне. Еще не настигнув противника, американцы потеряли несколько солдат и лошадей, умершими от теплового удара.
Гамильтону было поручено осуществлять связь между авангардом и главнокомандующим. В сопровождении Редвуда он скакал вдоль тянувшейся колонны, вглядываясь в силуэты нескольких всадников, ехавших впереди. По плюмажу на шляпе узнал Лафайета, нагнал, поехал рядом.
— Что происходит?
Лафайет повернул к нему печальное лицо, сделал неопределенный жест рукой.
— В последний момент генерал Ли объявил главнокомандующему, что он передумал и готов возглавить авангард. Вашингтон был весьма смущен. Он спросил меня, соглашусь ли я проглотить обиду и стать под начало генерала. Что мне оставалось? Мы должны уважать порядок старшинства в армии. Я сказал «да». Генерал Ли там, во главе колонны. Вы легко отыщете его по лаю собак.
Гамильтон не нашел что сказать. Сочувственно сжал локоть друга, поехал вперед.
Дорога тем временем выползла из леса на широкую равнину, изрезанную там и тут мелкими оврагами, ручьями, лощинками. Солнце стояло еще очень низко, слепило глаза. Только отстранив его блеск ладонью, Гамильтон смог разглядеть густые колонны британской пехоты, спускавшейся на равнину по дальнему склону.
Ах, была бы у него под рукой дюжина пушек!
На таком расстоянии ядра могли бы пробить изрядные бреши в рядах врага.
Конные разъезды американцев вдали развернулись, поскакали назад. Долетел треск ружейных выстрелов. Неподвижный воздух над равниной тяжелел, наливался дневным жаром.
Гамильтон огляделся. Увидел неподалеку силуэт всадника, застывшего с нацеленной подзорной трубой. Подскакал к нему, отгоняя арапником беснующихся собак.
— Генерал, я готов взять на себя командование артиллерией! В середине нашей колонны движется батарея десятифунтовок. Мы сможем открыть огонь минут через десять.
— Открыть огонь? Вы сошли с ума. Хотите, чтобы я вступил в бой с неприятелем, вдвое превосходящим мой отряд? С отборными полками самого Корнваллиса?
— Но наши главные силы подойдут сюда через час-полтора. Нужно завязать бой и только продержаться до их подхода!
— Мальчишки будут учить меня стратегии! Какая наглость! Вашингтон балует своих любимчиков, а армия должна будет расплачиваться за это кровью.
Генерал Кипяток привстал на стременах, оглянулся на офицеров своего штаба, поднял руку.
— Приказ всем полкам! Немедленное отступление! Не вступать в бой до подхода главных сил!
Верховые поскакали в разные стороны передавать приказ генерала.
Гамильтон в бессильной ярости смотрел им вслед. Потом подозвал Редвуда, схватил его за плечо.
— Габриэль, скачи назад, найди Вашингтона! Расскажи ему, что происходит. Он должен знать. Иначе вся армия может напороться на британцев внезапно.
Ряды смешались.
— Что там впереди?
— Британцы наступают!
— Мы попались в ловушку!
— Где генерал?
— Заварили кашу, а расхлебывать нам!
— Куда прешь, как слепой?!
— Эх, от пули увернешься, от жары не спасешься.
Узкая дорога не могла вместить толпу отступавших. Солдаты разбегались, исчезали между стволами, теряли своих офицеров. Уроки фон Штойбена были мгновенно забыты, каждый снова был сам по себе. Слова команд не достигали ушей. Невидимый враг наполнял сердца страхом сильнее, чем свист пуль и ядер.
Гамильтон с трудом вырвался на опушку и поскакал в объезд рощи. Кукурузные всходы хлестали по копытам коня. Обрывистый овраг преградил ему путь. Направо? Налево? Ох, как они нужны — местные проводники! Он снова и снова говорил об этом на военных советах. Беда была в том, что в Нью-Джерси местные охотнее помогали британцам. Это они показали то-гда брод через Хакенсак армии генерала Хоу, настигавшей американцев. Только чудом им удалось в тот день избежать полного разгрома.
Прошло почти полчаса, прежде чем Гамильтону удалось выбраться из переплетения мелких лощин, увидеть беспорядочную толпу солдат, вытекавшую на открытое место. Две кавалькады всадников ехали по дороге навстречу друг другу. Он успел доскакать до них как раз в тот момент, когда конь Вашингтона почти уткнулся в бок коня генерала Ли.
— Сэр, я хочу знать, что происходит. Как прикажете понимать это бегство?