— Ружья на флоте? — удивился он.
— Как видишь, — ответил Кифер. Он разложил на столе детали спускового механизма. Кеггс обреченно клацал затвором.
— Мы должны научиться разбирать и собирать его за две минуты, — простонал он. — К завтрашнему утру. Меня вышибут, это точно.
— Не суетись понапрасну, — подбодрил его Кифер. — Дай-ка мне эту игрушку, и я покажу тебе, что надо делать. Черт бы побрал эту пружину.
Южанин терпеливо объяснил соседям по комнате особенности «Спрингфилда». Кеггс оказался понятливым учеником. Его длинные, костлявые пальцы усвоили основную тонкость, заключающуюся в установке тугой пружины в затвор при сборке. Он просиял, несколько раз собрав и разобрав ружье. Вилли тщетно пытался последовать его примеру.
— Лучше б меня отчислили из-за кривого позвоночника. Это более почетная причина. Завтра меня вышибут с флота. Залезай на место, проклятая пружина… — Ружье он держал в руках впервые в жизни.
— Упрись тыльной частью затвора в живот, — поучал Кифер. — А теперь сжимай пружину обеими руками.
Вилли так и сделал. Пружина поддалась. Ее торец зашел в опорное кольцо.
— Получилось! Спасибо, Ролло… — В этот момент пружина, еще не севшая на место, выскользнула из его пальцев и вылетела из затвора прямиком в раскрытое окно.
Кифер и Кеггс в ужасе уставились на Вилли.
— Это плохо, да? — промямлил тот.
— Ружье выдано тебе, парень, так что… — южанин подошел к окну.
— Я сбегаю вниз, — предложил Вилли.
— Во время самостоятельной подготовки? Двенадцать штрафных баллов, — покачал головой Кеггс.
— Идите сюда, — подозвал их Кифер. Пружина лежала в канавке дождевого стока на карнизе под окном. Такой карниз был только между десятым и девятым этажами.
— Я ее не достану.
— Надо, парень.
Кеггс выглянул в окно.
— Конечно, не достанешь. Только свалишься.
— И я о том же, — Вилли не был сорвиголовой. Он и в горы-то ходил без особой охоты и обязательно в большой компании. Он ненавидел высоту и ненужный риск.
— Послушай, парень, ты хочешь остаться на флоте? Полезай туда. Или ты хочешь, чтобы это сделал я?
Вилли вылез на карниз, уцепившись за раму. В темноте стонал ветер. Далеко-далеко внизу перемигивался огнями Бродвей. Карниз, казалось, уходил у него из-под ног. Он протянул руку, выдохнул: «Еще пару футов».
— Будь у нас веревка… — Кифер помолчал. — Значит, так. Один из нас вылезает на карниз вместе с тобой. И держится за окно. Ты держишься за него.
— Давайте покончим с этим, — озабоченно вмешался Кеггс. — Если его заметят, отчислят нас всех. — Он вылез на карниз, взял Вилли за руку. — Давай. — Вилли отцепился от окна, шагнул вниз по карнизу, наклонился, поднял пружину, сунул в карман.
Энсин Экрс мог бы найти более удобное время для обхода десятого этажа, он он выбрал именно этот момент.
— Смирно! — гаркнул он, входя в комнату. — Что тут происходит, черт побери!
Кеггс в испуге выпустил руку Вилли, но тот успел ухватиться за его колени. Курсанты едва не свалились вниз, но жажда жизни оказалась у Кеггса сильнее страха перед энсинами. Он перевалился через подоконник и упал на пол, втянув за собой Вилли. Энсин Экрс на мгновение лишился дара речи. Вилли поднялся и достал из кармана пружину.
— Я… она была на карнизе…
— Как она туда попала? — рявкнул Экрс.
— Улетела…
Кровь бросилась в лицо Экрсу, словно его обозвали рогоносцем.
— Улетела? Послушайте, вы…
— Я собирал ружье. И она улетела, — торопливо добавил Вилли.
Экрс оглядел юношей. Ужас Кеггса, испуг Вилли, напряженное молчание Кифера не могли быть фальшивыми. Похоже, Вилли не врал. Экрс вспомнил, что два месяца тому назад сам был курсантом.
— Вам следует дать по пятнадцать штрафных баллов, — пробурчал он. — Считайте, я вас предупредил… Можете продолжать. — И он вышел из комнаты.
— Можно подумать, что какая-то высшая сила не хочет, чтобы я служил на флоте, — вздохнул Вилли.
— Забудь об этом, приятель. Полоса неудач кончится, — глубокомысленно заметил Кифер.
В подготовку к экзаменам они вложили все. У каждого из обитателей комнаты 1013 были свои сильные стороны. Кеггс хорошо разбирался в навигации и конструкциях силовых установок. Его карты и рисунки котлов не имели равных, и он охотно помогал Киферу и Вилли. С теорией у него было похуже, и он вставал за два часа до общей побудки, чтобы выкроить дополнительное время для занятий. Его лицо осунулось, глубоко запавшие глаза горели, как две свечи, но он не провалил ни одного зачета.