Садыков посмотрел сначала на него, а затем перевел взгляд на ребят, глаза которых горели от предчувствия схватки. Многие держали в руках металлические прутья, лодочные цепи, палки.
– Пацаны! «Монгол» прав. Мы не будем ждать вторую группу, начнем без них. Бейте так, чтобы они на всю жизнь запомнили этот день!
Разбившись на «бригады», они с криками бросились вперед. Первым бежал «Монгол», размахивая металлическим прутом. Он ловко ударил им молодого паренька, который, по всей вероятности, шел к воде, чтобы искупаться. Паренек схватился за окровавленную голову и стал медленно оседать на желтый речной песок. Однако, прежде, чем он успел упасть, его снова кто-то ударил по голове. Увидев первую пролившуюся кровь, нападавшие, словно, обезумели. Они били всех, кто попадал им под руку, женщин, мужчин, подростков, стариков. Их бег был подобен лавине, которая сорвалась с крутого склона горы и устремилась вниз, на отдыхающих.
Когда они оказались между двумя рядами дач, путь им преградили сотрудники милиции. Бегущая и орущая толпа на какой-то миг застыла в своем порыве, словно уперлась в бетонную стену, а затем по команде Садыкова развернулась и бросилась в обратную сторону, к берегу, где стояли лодки. Однако, выскочив на берег, они увидели бегущих им навстречу сотрудников милиции. Милиционеров было достаточно много. В какой-то момент обе группы застыли на месте, не зная, что делать дальше. Садыков снова громко закричал, и группа пошла на прорыв. Моментально перемешались серые кители сотрудников милиции и рубашки парней. В этой схватке никто не хотел уступать. Когда до лодок оставалось метров тридцать, по группе Садыкова с тыла ударил новый отряд милиции, который и решил исход схватки.
На Садыкова навалились три милиционера. Он попытался сбросить их с себя, но силы были явно неравны. Стальные браслеты сковали его руки. Те, кто умел плавать, бросались в воду, стараясь вплавь, перебраться на противоположный берег, но милицейские катера, неожиданно появившиеся из-за островов, отрезали их от берега.
В результате засады сотрудникам милиции удалось задержать около пятидесяти членов группировки «Тяп-Ляп», в том числе и самого Садыкова. Всех участников драки развезли по районным отделам милиции, где следователи приступили к допросам.
***
Садыкова привезли в ИВС МВД. Машина въехала во внутренний двор министерства и остановилась около входа в изолятор временного содержания.
– Давай, выходи, – выкрикнул молоденький сержант. – Я кому говорю, давай, быстрее!
Он схватил Марата за рукав рубашки и рывком выдернул его из темного чрева милицейского «воронка». Садыков не удержался на ногах и упал на асфальт. Сержант рассмеялся.
– Что, не нравится? Давай, привыкай, скоро выполнение приказов конвоя станет твоим повседневным занятием.
– Сука! – выругался он и плюнул в сторону сержанта. – Попался бы ты мне на воле!
Он хотел еще что-то сказать, но сильный удар по почкам, нанесенный вторым конвоиром, стоявшим у него за спиной, заставил его замолчать.
– Еще пару слов и ряд зубов! Понял? Давай, двигай, вперед, – произнес сержант и толкнул Садыкова в спину.
В помещении его снова обыскали, заставив сдать ремень и шнурки от ботинок. Убедившись, что у него не осталось запрещенных предметов, конвоиры повели его в камеру.
– Сержант! Погоди! Заведи его в комнату для допросов, я хочу поговорить с ним.
Сержант оглянулся и увидел Белова, который шел по коридору ИВС.
Садыкова завели в небольшую комнату, стены которой были выкрашены темно-зеленой краской. Посреди комнаты стоял табурет, намертво привинченный к полу, а в углу небольшой стол и стул.
– Садись, Садыков, – предложил ему мужчина лет тридцати пяти. Судя по фигуре, он раньше занимался борьбой.
Травмированные уши, грубые черты лица делали его внешность довольно суровой.
– Давай, знакомиться, моя фамилия Белов. Я начальник второго отдела Управления уголовного розыска.
Садыков осторожно присел на табурет и внимательно посмотрел на Белова, словно стараясь запомнить его лицо на всю жизнь. Неожиданно Марат засмеялся.
– Что смеешься? Здесь не цирк!
– Все правильно начальник, это не цирк. Цирк уехал, а клоуны остались. Неужели ты думаешь, что сможешь со мной договориться, и я начну тебе сдавать товарищей? Зря, не тешь себя надеждой. Отведите меня в камеру, я не буду с вами разговаривать.
Белов вышел из помещения и крикнул сержанта. Когда тот подошел, он коротко приказал отвести арестованного в камеру. Прошло минуты две, и за спиной Садыкова с лязгом закрылась металлическая дверь камеры, надолго отгородив его от друзей и свободы. Оказавшись в камере, он моментально замкнулся, вспомнив инструктаж Антонова. «Никогда и ни при каких обстоятельствах не вступай в разговор с сокамерниками. Камеры прослушиваются, и все, что ты расскажешь, станет известно оперативникам».